Сергей Кара-Мурза - Мысли быстрого реагирования

Думаю, сейчас главный факт заключается в том, что правящая верхушка США уже в 2005 г. стала открыто воспринимать постсоветскую Россию своим врагом и источником опасности. Это — несмотря на то, что СССР пал и был ликвидирован, что в России была разрушена государственная экономика, произведена деиндустриализация, задана новая идеология, подавлены наука и образование, армия лишена ресурсов развития, организована демографическая катастрофа и т. д.

«Образ врага» возник вовсе не с появлением В.В. Путина или с судом над Ходорковским. Вражда, как будто накопленная веками, выплеснулась уже в 1991 г., когда с СССР практически было покончено.

Почему было не принять Россию в периферию Запада, поощрять ее движение к «общечеловеческим ценностям» и улыбаться нашим президентам? Нет, сразу стали хамить и как будто нарочно толкать интеллигенцию на антиамериканскую тропу, совсем расщепив ее сознание.

Возможно, эти чувства вражды иррациональны; возможно, мозговые центры США в своих моделях будущего обнаружили какие-то риски в существовании любой, самой либеральной, России. А может, избыток знаменитого американского рационализма превратился в паранойю? Опять нас тянет понять непонятное. Но факт будем принимать или нет?

Я считаю, что его надо принять, хотя бы как вероятную угрозу. Лучше перестраховаться. Надо хоть мысленно проиграть возможные варианты дальнейшего хода событий. Главная проблема в том, что если русофобия западной верхушки не поддается лечению рациональными средствами (например, разумными уступками и подарками), то в России, хочешь не хочешь, придется кардинально менять всю доктрину «реформ». Иначе не выжить этой России — обескровят без бомб и ракет; а ту Россию, которую они жестко отформатируют, поднять можно будет уже в иной эпохе.

При той социально-экономической и культурной системе, которую выстраивали по шаблонам «чикагских мальчиков», Россия могла бы худо-бедно выжить, медленно угасая, только в фарватере США и при их благоволении. Нелепо строить капитализм западного типа, бросив вызов западному капитализму. Ведь уже из «сияющего города на холме» сказано, что Россия — страна-изгой. Следующим шагом будет сказано: Россия — империя зла. И что дальше?

Можно строить социализм в одной стране (масштаба России), но невозможно строить капитализм в одной стране, будучи изгоем мировой системы капитализма. Российская буржуазия тут же устроит Февральскую революцию.

И опять встает в России — для всех общностей и политических течений — чрезвычайная задача понять проект и опыт СССР. Мы тогда его не знали, а теперь вообще чушь несут! Нам всем надо знать, почему, пока советское общество не переросло политическую систему, государство и население работали как сыгранная команда — и СССР после Гитлера уже не пытались задушить санкциями или бомбами. Более того, его уважали, а «трудящиеся массы» — любили. Да и на самом Западе у СССР были искренние и самоотверженные союзники, даже в подполье.

В «здоровый» СССР не вернуться — уже иное мировоззрение, иные ценности; а в «больной» СССР возвращаться нет смысла. Но многие критерии добра и зла, многие принципы взаимодействия государства с населением можно взять у СССР. Формы будут другие, а вектор — тот же. Только вернувшись в свою колею, Россия разрешит свои явные и латентные конфликты, внутри и вне своих границ, и восстановит свои силы — и жесткую, и мягкую.

Дж. Грей . Поминки по Просвещению. М.: Праксис, 2003. С. 136, 139

Голенкова 3.Т. Динамика социоструктурной трансформации в России // СОЦИС. 1998. № 10

Попова И.П. Профессионализм — путь к успеху? Социально-профессиональные характеристики богатых и бедных // СОЦИС. 2004. № 3

Голенкова 3.Т., Игитханян Е.Д. Профессионалы: портрет на фоне реформ // СОЦИС. 2005. № 2

Голенкова 3.Т., Игитханян Е.Д. Процессы интеграции и дезинтеграции в социальной структуре российского общества // СОЦИС. 1999. № 9

Кармадонов О.А. Социальная стратификация в дискурсивно-символическом аспекте // СОЦИС. 2010. № 5

http://weborto.net/forum/1285012939/index_html

Двадцать лет реформ глазами россиян: опыт многолетних социологических замеров. Аналитический доклад. М.: Институт социологии РАН. 2011

http://wciom.ru/index.php?id=459 amp;uid= 114195

http://kommersant.ru/doc/2209767

http: /kommersant.ru/doc/2209798

http://polit.ru/article/2004/05/ll/kordon/

http://www.kommersant.ru/doc/2243079

Хиншельвуд О.Н. Качественное и количественное // Философские проблемы современной химии, М.: Прогресс, 1971. С. 21-32

Garfield Е. Citation Indexes in Sociological and Historical Research. — American documentation. — 1963. — V.14. — P. 290.

Известная статья Коулов так и озаглавлена: «Анализ цитирования показывает, что лишь немногие ученые вносят вклад в прогресс науки» ( J.R., Cole S. The Ortega hypothesis. Citation Analysis suggest that only a few scientists contribute to scientic progress. — Science. — 1972. — V. 178. № 4059). В ней авторы утверждают, что темпы научного прогресса в физике могут остаться на прежнем уровне, даже если число исследователей-физиков будет резко сокращено. Примечательно, что эта статья появилась в 1972 г., после сильного снижения ассигнований на науку в США, повлекшего за собой безработицу среди ученых, — с марта по декабрь 1970 г. в США только из учреждений, занимающихся аэрокосмическими исследованиями, было уволено 175 тыс. исследователей и инженеров (см.: Milton Н. Cost-of-Research Index. 1920-1970. — Operations Research. — 1972. — V.20. № 1).

Мирская Е.З. Механизм оценки и формирования нового знания. — Вопросы философии. — 1979. — № 5.

Хиншельвуд C.H. Качественное и количественное // В Философские проблемы современной химии. М.: Прогресс, 1971. С. 21-32.

Кстати, именно большой объем массивов ссылок, как аргумент в пользу применения цитируемости, вызывает в США критику специалистов: в докладе Science Indicators-72 (ежегодно издаваемый аналитический обзор динамики ряда количественных показателей развития науки в США. — С.К.-М. ) написано, что «…недостатки показателя цитируемости нейтрализуются, однако, благодаря огромному числу учитываемых ссылок. Другими словами, возможным источником ошибок можно пренебречь из-за большого размера выборки. В общем случае, как нетрудно видеть, дело обстоит как раз наоборот. Обычно систематическая ошибка, перекос, не зависит от размера выборки, но его роль по мере увеличения выборки относительно возрастает, поскольку случайные ошибки измерения и выборки меньше влияют на средние величины и пропорции» (см.: Kruskal W. Taking data seriously. — In: Toward a metric of science: the advent of science indicators. — N.Y. et al.: Wiley-Interscience Publ., 1978. — P. 139-170).