Александр Тарасов - Между вулканами и партизанами: Никарагуанский пейзаж

Это произошло 21 февраля 1934 года.

Вслед за убийством Сандино “национальная гвардия” атаковала поселки сандинистов. В Вивили были расстреляны все: мужчины, женщины, дети – по официальным данным, 300 человек, а на самом деле, конечно – много больше. Всего за несколько дней было устроено 39 массовых побоищ...

Сомоса стал фактически диктатором Никарагуа – при живом президенте Сакасе (а что тот мог поделать? – у Сомосы в руках была сила – “национальная гвардия”, за Сомосой стояли США). В 1936 году Сомоса поднял мятеж. Сакаса ушел в отставку. Сомоса стал президентом. Началась долгая “эра Сомосы”.

Анастасио Сомоса Гарсия происходил из очень интересной семьи. Прадед Анастасио Сомосы – Анастасио Бернабе Сомоса был уголовником – вором, убийцей и бандитом. Начал он с карманных краж, кончил налетами на дома и грабежом на большой дороге. Кликуха у Бернабе Сомосы была “Анастасио Семь Платочков”. Кличка намекала сразу и на то, что Бернабе Сомоса во время налетов закрывал себе лицо платком, и на известную латиноамериканскую детскую сказку, в которой говорится, что и полудюжины платков не хватит, чтобы стереть с рук следы крови.

В 1849 году Анастасио Бернабе Сомоса попался и его повесили на фонарном столбе. Три дня труп прадедушки болтался на столбе, пока, наконец, не начал вонять (тропики!) и родственникам не разрешили его снять.

Сыновья Анастасио – Луис и Анастасио – были ворами и карточными шулерами. В каком-то очень юном возрасте оба братца заразились сифилисом, болезнь быстро прогрессировала, перешла в сифилис головного мозга – и однажды эти два полупомешанных мазурика что-то не поделили и укокошили друг друга: Анастасио выстрелил в Луиса сразу из двух пистолетов, а Луис порезал Анастасио насмерть ножом.

Папаша нашего героя – тоже Анастасио (имя передавалось по наследству) – на почве врожденного сифилиса был умственно неполноценным и кончил свои дни в богадельне.

Анастасио Сомоса Гарсия – славный потомок этой семейки дегенератов – начал свой трудовой путь с поездки в США, в Филадельфию, где он занялся подделкой долларов. Художником Анастасио оказался никудышним – и загремел в филадельфийскую тюрьму. Поскольку ему было лишь 17 лет, американская Фемида ограничилась двухмесячным заключением с последующей высылкой на родину. По дороге Анастасио обокрал какую-то бабушку (как ее звали, не знал и сам Анастасио, позже, вспоминая спьяну об этом “подвиге молодости”, он так и говорил: “бабушка”) и вернулся в Никарагуа с карманами, полными денег. Деньгами Анастасио сразу же стал сорить и моментально получил славу игрока, распутника и счастливчика, сказочно разбогатевшего в США.

Но Анастасио-то знал, что он нигде не разбогател, и лихорадочно присматривал себе невесту из богатого аристократического семейства. Наконец, ему удалось задурить голову Сальвадоре Дебайле – девице из старинного и влиятельного рода.

После женитьбы в 1919 году Анастасио быстро прокутил приданое жены и вновь занялся подделкой денег. Но вновь попался. От тюрьмы его спасло только вмешательство высокопоставленных родственников жены.

Некоторое время Анастасио занимался преимущественно бейсболом и футболом. Подружившись на бейсбольном поле с янки, он устроился в Фонд Рокфеллера. Использовав свои связи в Фонде, с одной стороны, и родственников жены – с другой, в 1926 году Анастасио Сомоса получил синекуру: пост “политического начальника” города Леон.

В 1927 году Анастасио внезапно стал генералом. Это – настоящий анекдот. В городке Сан-Маркос либералы (к которым традиционно принадлежали Дебайле – родственники жены) подняли восстание. В рядах восставших оказался и Сомоса – поддержал родню. Правда, небескорыстно – его назначили “командующим южным флангом” и положили оклад в 700 кордоб. Правительственные войска окружили восставших на высоте близ города Хинотега. После первых же выстрелов Сомоса пустился бежать. Бежал он быстро и долго и остановился уже около столицы. А остановившись, тут же сдался правительственным войскам. При этом, понятно, отчитался по полной форме: так, мол, и так, я, Анастасио Сомоса Гарсия, политический начальник города Леон, командующий южным флангом повстанцев, перехожу на сторону законного правительства. На радостях Сомосе сразу же присвоили генерала. (Везет же некоторым! У нас вот Дима Якубовский так генерала и не получил!)

Вскоре “генерал” Сомоса познакомился с генералом Монкадой. Монкаде нужен был переводчик для общения с янки. Сомоса напросился на эту роль. Язык он действительно знал, хотя знание это было специфическим. Известный американский журналист Уильям Крем, хорошо знавший Сомосу, писал так: “По-английски Сомоса говорит бегло, но с фантастическим количеством ошибок и на том особом жаргоне, каким пользуются гангстеры американо-итальянского происхождения”.

Скоро Сомоса вырос из переводчика в секретаря генерала Монкады.

Пока в Никарагуа действовали “маринерз”, “национальная гвардия” использовалась в качестве вспомогательной силы. Она не только была сформирована и обучена американцами, но и возглавлялась янки, а все офицерские должности в ней занимали “гринго”. Но перед уходом из Никарагуа американцы стали заменять офицеров из США надежными и проверенными никарагуанцами. И тут судьба еще раз улыбнулась Сомосе. “Гринго” решили сделать его командующим “национальной гвардией”. Сомоса внезапно оказался во главе самой крупной в Никарагуа военной силы.

С 1936 года, когда диктатор Сомоса стал де-юре президентом страны, он принялся перекраивать жизнь в Никарагуа на свой лад.

В стране еще оставалось много недовольных. Их ждали аресты и расстрелы. Сомоса выделил в центре Манагуа, на холме Тискапа, “закрытый район”, отрезанный от остального города широким красивым бульваром. Этот бульвар охраняли как военный объект – проникнуть внутрь через бесчисленные патрули можно было только по спецпропускам.

Внутри бульвара, на холме Тискапа расположились президентский дворец, главное полицейское управление, военная академия с казармами, центральное управление и казармы “национальной гвардии”. Позже там были построены подземная тюрьма и подземная штаб-квартира Сомосы, именовавшаяся в народе “бункером”.

А пока Сомоса переделал в тюрьму восточное крыло президентского дворца. Все камеры в этой тюрьме были сделаны в форме гроба, поставленного на попа: в этих склепах без воздуха и света можно было только стоять. По ночам с холма доносились крики пытаемых. По столице ходили слухи, что Анастасио Сомоса – садист, лично истязающий и убивающий арестованных. Иностранные дипломаты добросовестно передавали эти слухи своим правительствам в специальных донесениях.