Александр Тарасов - Вводно-обзорная лекция

Потом, наверное – о ситуационистах и, особенно, о Ги Деборе, его критике «общества зрелища» или, в другом переводе, «общества спектакля», поскольку это, строго говоря, единственно ценное, что у ситуационистов было, – и ценное лишь потому, что современный капитализм пытается все более виртуализировать наше существование, чтобы обезопасить себя от нас, чтобы заставить нас не совершать конкретные действия в реальной жизни – не создавать революционную теорию, не вести революционную пропаганду, не организовывать забастовки, не создавать подполье, не вести вооруженную борьбу, не казнить растлителей и палачей, не отбирать их собственность, а играть в виртуальные игры, воображая себя при этом «революционерами» – как Пелевин. Что, разумеется, для Системы совершенно безопасно.

Затем перейдем уже непосредственно к политическим радикальным теориям, обобщающим реальный опыт революционной борьбы. Начнем, я думаю, с Че Гевары, с «теории очага», теории народной партизанской войны как формы современной революции и теории «нового человека» Че. В этой же лекции, раз речь пойдет о «теории очага», неизбежен будет разговор и о Режи Дебре. Может быть, здесь надо будет поговорить и о сандинистском теоретическом наследии.

Дальше, я думаю, пройдемся по теоретикам городской герильи, начиная с латиноамериканцев – с «тупамарос», с Маригеллы – и кончая европейскими теоретиками городской партизанской войны, коллективными документами РАФ, Хорстом Малером, теоретическими документами «Красных бригад» и т.д. Опять-таки, сейчас уже видно, что у них получилось, что не получилось, в чем они заблуждались, что они поняли правильно – если они не смогли воплотить это в жизнь, то не потому, что они теоретически заблуждались, а по иным объективным причинам.

Далее, полагаю, отдельную лекцию придется посвятить Тони Негри, уже хотя бы потому, что этот человек сделал очень много для осознания реальной трансформации современного капитализма в сторону мобилизационной – то есть, если хотите, тоталитарной – структуры «всеобщего согласия» и «всеобщего подавления». Негри, возможно, первым осознал, что включение традиционной левой оппозиции в буржуазную политическую систему (парламентскую или даже внепарламентскую, но легальную) дало возможность Системе перейти к стратегии тотального подавлениярадикально несогласных и навязыванию всему обществу узкоклассовых интересов и представлений монополистического капитала – под прикрытием внешнего «полевения» Системы, признания требований «зеленых», цветных, религиозных и сексуальных меньшинств и т.п. То есть все эти «зеленые», «голубые», «розовые» и прочие «цветные» послужили бутафорией, массовкой, создателями шумовых эффектов, под прикрытием которых реальная экономическая машина капитализма стала закручивать гайки в экономической области, разрушать Welfare State, «социальное государство», возвращаться к «дикому» капитализму. Негри также был первым, кто разоблачил «неолибералов», показав, что они, собственно, даже не либералы, а использующие либеральный жаргон фашисты.

Потом, наверное, поговорим о Гундере Франке и его концепции «зависимого капитализма». Это для нас сегодня важно потому, что все концепции круга концепции «зависимого капитализма» созданы как будто специально для сегодняшней России. Гундер Франк опирался в своих изысканиях на опыт Латинской Америки. Сейчас на периферию капиталистического мира отброшена Россия. Всё то, что он изучил на опыте Латинской Америки, всё это – или значительная часть – уже сейчас есть у нас, и скоро будет у нас в полной мере, раз мы превратились в капиталистическую периферию.

Второй такой же вариант радикальной теории – это теория «технической зависимости» или «новой зависимости» Теотонио Дос Сантоса. И, я думаю, мы рассмотрим и третий вариант подобной же теории – теорию «внутренней колониальной зависимости» Рудольфо Ставенхагена.

Полагаю, что далее необходимо будет сделать переход к собственно марксистским и неомарксистским авторам. В частности, достаточно подробно мы поговорим о Гальвано Делла Вольпе и о видном троцкистском теоретике Эрнсте Манделе. В целом троцкисты чудовищно догматичны и склонны без конца пережевывать написанное давным-давно Львом Давыдовичем, но Мандель, в отличие от прочих, был человеком, который активно исследовал такое явление, как власть бюрократии в современном индустриальном обществе и, кроме того, был, видимо, единственным троцкистским теоретиком, попытавшимся всерьез изучить особенности функционирования современной капиталистической экономической машины – в своей работе «Поздний капитализм».

Совсем в конце курса будет Андре Горц, который перебросил мостик от Франкфуртской школы к «зеленым», и Мюррей Букчин, который перебросил такой же мостик от радикальных анархистских и неомарксистских идей к «зеленым». Далее там же будут теоретики альтернативных обществ, в том числе – коммун.

И в самом конце, я думаю, мы поговорим об Иммануиле Валлерстайне. Валлерстайн тоже когда-то был лидером и теоретиком бунтующих студентов 60-х годов, а позже создал примечательную – достаточно цельную и красивую – теорию «Мир-Системы» или «мировой системы» – у нас по-разному переводят (но, к сожалению, основные работы Валлерстайна у нас не переведены). У Валлерстайна интересна как раз теория об «исключенном» Советском Союзе. По Валлерстайну, в частности, получается, что существует одна большая мировая капиталистическая система (экономический организм), она сама по себе развивается и уже ни международные финансовые институты, ни тем более финансовые магнаты не могут ее контролировать – финансовая система развивается сама, стихийно, а банкиры лишь бегут за ней в охвостье, потому что ни повлиять, ни переделать ничего не в состоянии. А тот, кто в эту систему не вписался, оказался исключен(и, можно предположить, обречен). В положении исключенного был Советский Союз (с сателлитами), а сейчас в положении исключенного пребывает Китай (более мелкие страны вроде Кубы, с точки зрения «Мир-Системы», вообще не принимаются во внимание). У Валлерстайна получилось так, что на самом деле не было противостояния двух систем, была одна система, которая взяла и просто абортировала неудобную для себя часть. Это тоже надо, по-моему, знать и учитывать, тем более, что, я думаю, в самое ближайшее время Валлерстайна у нас переведут. Все основные его работы у нас переведут потому, что даже на Западе сообразили, что это очень крупная фигура, он недавно был избран председателем (или генеральным секретарем – не помню, как эта должность называется) Международной социологической ассоциации – это при том, что про него все знали, что он левый, что он «неправильный», какие ему можно должности давать? – он вообще «не наш человек»!