Александр Щелоков - Свидетели истории

В том же году эмиссию собственных местных кредиток осуществило Екатеринодарское отделение Государственного банка. Здесь их украсили такой надписью: „Бон обеспечен обязательством Северо-Кавказской Советской республики под поступления табачного акциза“.

Скажем прямо, это было довольно слабым обеспечением. Тем не менее весьма оригинальным. Знаки вошли в историю под названием „табачных денег“.

Заботились об обеспечении частных денег, выполнявших разменные функции, и мелкие хозяйчики, владельцы магазинов, аптек, ресторанов. Широко известная до революции торговая фирма „Кунст и Альберс“, существовавшая на Дальнем Востоке, выпускала чеки с гарантийным текстом такого содержания: „Взамен сего в магазине Т. Д. (то есть „торгового дома“. — А. Щ.) Кунст и Альберс во Владивостоке выдается товаров на сумму 50 копеек“ (или рублей, в зависимости от достоинства чека).

Поскольку торговые точки у фирмы были и в других городах, там ходили чеки, заверенные специальным штампом. Например: „Настоящее обязательство действительно до 1 мая 1919 года. Т. Д. Кунст и Альберс в Хабаровске“.

Во Владивостоке существовал ресторанчик „Америкэн грил“. (Гриль — решетка для жарения мяса над угольями.) Здесь тоже шли в ногу со смутным временем и выпустили свои боны. Они выглядели как простые квитанции без названия, даты и номеров. На одной стороне текст, написанный по-русски, на другой — по-английски. В легендах имелась „небольшая“ разница. Если по-русски значилось: „Имеет получить пять рублей“, то по английски пояснение было другим: „Это ни на что не годно“.

Нередко, как вспоминали очевидцы, именно желание получить диковинную бумажку привлекало иностранцев в этот ресторанчик. Разве не оригинально, как свидетельство пребывания в „дикой“ России где-нибудь в Сан-Франциско показать друзьям знак, который ни на что не годен и тем не менее у русских ходит вместо денег?

Твердый советский рубль родился в 1924 году. Метрическим свидетельством о его рождении стало постановление Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров СССР от 5 февраля. Оно предупреждало население, что в целях создания устойчивых денег достоинством менее одного червонца в обращение поступают государственные казначейские билеты достоинством в 1, 3 и 5 рублей.

В марте 1924 года был окончательно завершен переход к устойчивой советской валюте. Совзнаки образца 1923 года выкупили у населения из расчета один рубль новых в казначейских билетах за 50 тысяч старых рублей.

Итог деноминациям, проведенным в ходе денежной реформы, подвести нетрудно. В их ходе возник стабильный советский рубль, равный 50 МИЛЛИАРДАМ рублей периода до 1922 года.

Сбылось предвидение Владимира Ильича Ленина, который говорил, что, если государству удастся стабилизировать рубль, „тогда все эти астрономические цифры — все эти триллионы и квадриллионы — ничто. Тогда мы сможем наше хозяйство поставить на твердую почву и на твердой почве дальше развивать“.

Миллионы людей, испытавших на собственном опыте все трудности, вызванные в обществе отсутствием надежно обеспеченных денег и развившимся в результате натуральным обменом, встретили новорожденного с большой радостью. Поэты слагали в его честь оды, писатели писали статьи.

Конечно, все узнали — В. Маяковский. Это подпись под агитплакатом Наркомфина, который доносил до населения весть о рождении новых, надежных денег.

Но у Маяковского есть и более капитальные стихотворения, написанные в связи с событием, — настоящие гимны советским твердым деньгам. Название одного из этих стихотворений агитационное, броское:

„БУРЖУЙ, ПРОЩАЙСЯ С ПРИЯТНЫМИ ДЕНЬКАМИ — ДОБЬЕМ ОКОНЧАТЕЛЬНО ТВЕРДЫМИ ДЕНЬГАМИ“

Михаил Кольцов, как и подобает фельетонисту, отслужил панихиду по ушедшему с арены совзнаку: „Смерть подкосила тебя, совзнак, вкрадчиво и неожиданно, во дни астрономического расцвета, накануне нового этапа, когда ты собирался даровать жизни новое слово „триллион“.

Червонец, сытое дитя новой эпохи, нового поколения, сразил тебя, истощенного холодом, голодом, блокадой… И ты примешь смерть и навеки замрешь в благоуханном венке из „лимонов“ и „лимардов“.

Бурной и интересной, наполненной событиями исторического значения, была эпоха становления твердого советского рубля. И как свидетель той эпохи остался в нумизматическом фонде „Золотой сеятель“ — первая металлическая монета Страны Советов.

Пока счет деньгам шел на тысячи и миллионы, отсутствия разменной монеты никто не чувствовал. Но вот вошел в оборот и прочно в нем утвердился бумажный червонец. По курсу на 1 января 1923 года он котировался в 17,5 тысячи рублей совзнаками образца 1922 года. И тут-то начались мелкие, но очень неприятные неурядицы.

Приведем один только эпизод, описанный в журнале „Вестник финансов“ в 1924 году. Артель грузчиков Новороссийского порта в составе десяти человек получила месячную зарплату. Поскольку в кассе не было мелких купюр, кассир выдал на всех одну банкноту достоинством в 25 червонцев. Это по курсу составляло около 440 тысяч рублей совзнаками. Тут-то и встала перед грузчиками проблема: где разменять деньги? Артель двинулась по городу. Вместе заходили в магазины, в лавки, покупали товары, получали сдачу совзнаками, а потом разделили получку.

Мало кого могли устраивать такого рода прогулки. Дельцы в больших городах стали извлекать из трудностей выгоду. Например, в Саратове за размен червонцев на совзнаки спекулянты брали комиссионные от 100 до 200 рублей. В ряде мест рабочие и крестьяне просто-напросто отказывались принимать твердую валюту в виде зарплаты.