Александр Щелоков - Свидетели истории

На гербовой стороне — царский двуглавый орел, окруженный венком. Под орлом — знак монетного двора — СПБ. По кругу надпись: "Чистого серебра 4 золоти. 21 доля". Между, началом и концом этой надписи втиснуто слово "рубль".

Из затеи Канкрина ничего не вышло. В ночь на 14 декабря на заседании Государственного совета Николай провозгласил себя императором. В столице началось переприсягание новому правителю. И сразу затея министра финансов стала делом крамольным, а посему очень опасным. Это понимали все, кто прикасался к тайне подготовки константиновского рубля. Надо было спешно заметать следы. Этим и занялся без промедления Канкрин.

Что для сокрытия опасной затеи было сделано, можно хорошо представить, прочитав донесение вардейна (то есть начальника) Петербургского монетного двора Е. Еллерса своему шефу:

"Во исполнение приказания вашего превосходительства имею честь представить к прежним двум еще четыре образцовых рубля из числа затисненных в субботу (12 декабря), прочие кружки, коими первоначально штемпели пробованы, забиты так, что изображений на них не видно; при сем представляются также и рисунки; изготовленные штемпели, как два закаленных, так и четыре незакаленных, равно оловянные слепки, чем и сами пробы по сему делу приостановлены. 14 декабря 1825. Вардейн Еллерс".

Записка составлена так, что человек, не посвященный в тайну, так и не поймет, о чем речь — "четыре образцовых рубля", "оловянные слепки", "изображений на них не видно". Обратим внимание и на то, что министр не просто приказал уничтожить отчеканенные монеты и инструмент, а затребовал все к себе, чтобы не оставалось причин для сомнений, все ли на Монетном дворе сделано так, как надо. Опечатанный ящик попал к Канкрину в сопровождении двух препроводительных записок.

"При сем, — читаем в одной из них, — представляется в ящике шесть известных штемпелей с 19 оловянными слепками за казенной печатью Монетного двора. Вардейн Еллерс".

Вторая записка написана управляющим Департаментом горных и соляных дел Е. Карнеевым, которому подчинялся Монетный двор. Стараясь успокоить министра, подтвердить ему свою лояльность перед лицом опасности, он сообщал:

"Здесь равномерно представляю все штемпели и прочие приготовления, сделанные за счет известного нового рубля, закупоренные в ящике. Самый даже рисунок прилагаю. Е. Карнеев. 20 декабря 1825".

В министерстве финансов ящик с крамольным содержимым пролежал 54 года. В 1879 году по распоряжению Александра II он был вскрыт и монеты переданы царю. Тот разделил их по-семейному. Одна монета осталась в личном кабинете императора (теперь она в Эрмитаже), по одной подарено великим князьям Сергею Александровичу и Георгию Михайловичу, одна послана в Дармштадт принцу Александру Гессенскому. Впрочем, к этому времени константиновский рубль был довольно известной среди нумизматов редкостью. Уже через два года после смерти Николая I русский генерал Ф. Шуберт опубликовал в Германии каталог своего собрания. Здесь был описан рубль с изображением Константина I. Никаких подробностей о монете не было. И начались гадания. Работы, построенные на слухах, предположениях и рассказах неизвестных лиц, содержат немало противоречивых, а то и просто фантастических сведений. Только в наше время, опираясь на архивные данные, историки до конца выяснили подробности появления на свет рубля несуществовавшего императора всея России.

Сейчас известно, что всего константиновских рублей было изготовлено восемь. Шесть с гуртовыми надписями. Пять из них были опечатаны и отправлены в ящике в министерство финансов. Один, хотя и был показан в описи, при вскрытии упаковки в ней не обнаружен. Значит, его сумели утаить. Еще два оттиска на серебряных кружках без гурта в период суматохи прихватил медальер Я. Рейхель.

Из первых пяти монет три находятся в музеях — в Эрмитаже, в Государственном Историческом музее в Москве и в Смитсоновском институте в США. Четвертая монета прошла через аукцион в 1898 году, и ее пребывание неизвестно. Пятая монета в 1965 году на аукционе в Нью-Йорке куплена неизвестным европейцем, и где она сейчас находится, также неизвестно. О шестой монете нет сведений с того момента, как она не попала в ящик Канкрина. Это вселяет в нумизматов тайную надежду на сенсационную находку. Только будет ли она сделана?

Как всегда, когда речь идет о "самых, самых", задают вопрос: "А сколько же стоят такие монеты?" Ответ на него дать трудно. Ни за какую цену не продаст редкости своих коллекций ни один из уважающих себя музеев. Что же касается цены на монеты из частных коллекций, то они "любительские", то есть зависящие от увлеченности нумизмата и его состояния. Во всяком случае, один из константиновских рублей в октябре 1964 года на аукционе в Люцерне был продан за 11650 долларов, а год спустя перепродан в Нью-Йорке уже за 41 тысячу долларов.

Что же касается самого Константина, то он остается для истории фигурой бесцветной. Впрочем, его отказ от царствования при отсутствии официально известного отречения в пользу брата Николая I создал в России обстановку междуцарствия, которой пытались воспользоваться декабристы. Сам Константин умер в 1831 году от холеры.

Любознательных людей интересует и то, есть ли среди наших советских монет "самые, самые". Да, есть, но, увы, мало. Целый ряд самых простых для своего времени монет до нашего времени почти не дошел. Попросту говоря, они утрачены для истории.

В нашей стране почти 1600 музеев, в том числе около тысячи — историко-революционных, исторических и краеведческих. Так вот, можно с уверенностью сказать, что только в трех (!) из них есть достаточно полные коллекции советских монет. И надежд на то, что хотя бы в четверти остальных музеев удастся собрать такие коллекции, нет. Ибо уже не найти многих "самых, самых" наших монет. Какие же среди них?

Не станем упоминать о "Золотом сеятеле" — червонце 1923 года. Он все же не простой — золотой. А вот обычный медно-никелевый двугривенный 1934 года — разве он не редкость, если известен примерно всего в пятнадцати экземплярах, из которых один — в коллекции Эрмитажа, а еще пять в собрании Монетного двора. В числе чрезвычайно редких монет десяти-, пятнадцати- и двадцатикопеечиики, датированные 1931 годом. Не те, на лицевой стороне которых изображен рабочий с молотом, держащий в руке щит с обозначенным на нем номиналом, а серебряные, где на лицевой стороне только цифра номинала, дата выпуска "1931" и венок из колосьев. Если нумизмату такая монетка досталась за сумму рублей с двумя нолями, можно считать — ему повезло.

И все же не цепа монеты или монет, собранных кем-то, определяет стоимость и значение коллекции. Куда важнее то, какие открытия помогло нумизмату его собрание сделать, какие знания получить.