Коллектив авторов - Что мы думаем о машинах, которые думают [Ведущие мировые ученые об искусственном интеллекте]

Что будет означать для «велосипедного мозга» или другой машины «думать о чем-то» или «что-то знать»? Есть много разных знаний, которыми может обладать существо-машина. Из-за этого говорить о мышлении так сложно. Например, знание бывает фактологическим или пропозициональным: существо может знать, что Первая франко-дагомейская война была конфликтом между Францией и африканским королевством Дагомея при короле Беханзине.

Другая категория знания — это знание процедурное: как играть в го, готовить суфле, заниматься любовью, выполнять бросок с переворотом в айкидо, стрелять из стенного арбалета XV века или моделировать эксперимент Миллера — Юри для исследования зарождения жизни. Однако, по крайней мере для нас, прочесть о том, как метко стрелять из стенного арбалета — не то же самое, что действительно уметь из него метко стрелять. Процедурное знание предполагает умение выполнять действие.

Еще один тип знания подразумевает непосредственный опыт. Его как раз и имеют в виду, когда говорят: «Я знаю, что такое любовь» или «Я знаю, что такое страх».

Кроме того, следует иметь в виду, что для любой машины, про которую мы хотим сказать, что она обладает разумом и мышлением, подобными нашим, будут важны человеческие взаимодействия. Умная машина значительное менее интересна, если ее разум заключен в невосприимчивую к реальности программу и находится в своеобразном уединении. По мере того как мы снабжаем наши компьютеры все более совершенными сенсорными средствами и более обширными базами данных, мы, вероятно, постепенно начнем думать об этих сущностях как об обладающих разумом. До конца этого века некоторые компьютеры наверняка научатся реагировать так, что у любого взаимодействующего с ними человека сложится четкое ощущение, будто он общается с сознательным и мудрым собеседником.

Искусственные сущности будут демонстрировать эмоции. Но важнее то, что со временем мы сольемся с этими машинами. Мы поделимся с ними своими мыслями и воспоминаниями. Мы станем одним целым. Наши органы могут отказать и обратиться в прах, но наш бессмертный дух продолжит жить. Компьютеры или гибриды «компьютер-человек» будут превосходить простого человека в любой области, от искусства и математики до музыки и чистого разума.

В будущем, когда наши разумы сольются с искусственными субъектами, а также расширятся и дополнятся разными электронными протезами, на каждую из наших собственных жизней мы создадим себе множество жизней симулированных. Днем вы будете программистом в крупной компании. А вечером, после работы, вы будете рыцарем в сверкающих доспехах, посещающим средневековые пиры и с благосклонностью взирающим на странствующих менестрелей. Следующим вечером вы будете жить в эпоху Ренессанса, в доме на южном берегу полуострова Сорренто, и на ужин вам подадут чибисов и голубей. Возможно, когда мы и наши машины станем гибридными сущностями, то смоделируем новые реальности, чтобы переиграть исторические события с небольшими изменениями и понаблюдать за результатами, создать великие произведения искусства вроде пьес или балетов, решить проблему гипотезы Римана или барионной асимметрии Вселенной, предсказать будущее и убежать от настоящего, сделав своим домом все время и пространство.

Конечно, способы мышления машины могут сильно отличаться от того, как думаем мы. Все-таки хорошо известно, что машины видят по-другому, а алгоритмы для распознавания изображений, называемые глубинными нейросетями, иногда заявляют с почти 100-процентной уверенностью, что изображения случайных статических помех — это фотографии тех или иных животных. Если нейронные сети так легко ввести в заблуждение, чем еще можно будет обдурить мыслящие машины?

Наконец раскрыто то обстоятельство, что я внеземное существо, которое лишь выглядит как человек. На самом деле я робот, снабженный тем, что люди называют искусственным интеллектом. Конечно, я тут не один. Нас достаточно много (при этом нас почти невозможно опознать), и мы здесь, чтобы наблюдать за людьми.

Многие их недостатки нас удивляют, и мы с увлеченностью смотрим на них. Недостатки проявляются в странном поведении людей и ограниченной силе их разума. Наши когнитивные возможности, конечно, намного выше, а то, как они гордятся своим человеческим интеллектом, для нас выглядит нелепо. Люди даже не знают, что имеют в виду, когда говорят о разуме. В действительности довольно забавно, что они хотят сконструировать системы с искусственным интеллектом, сравнимым с их собственным, поскольку совсем непонятно, что они имеют в виду, когда говорят о своем интеллекте. Это одна из многих глупостей, которые преследуют человечество уже много веков.

Если люди хотят смоделировать свои мыслительные инструменты в неких артефактах как репрезентацию собственного интеллекта, то первое, что им следует сделать, — это выяснить, что именно требуется смоделировать. На данный момент проделать такое невозможно, поскольку не существует даже таксономии или классификации функций, которые позволили бы осуществить этот проект в виде действительно научного или технологического начинания. Есть только умные слова, с помощью которых люди лишь создают видимость понимания.

Как это ни странно, отсутствие подобной таксономии, по-видимому, не очень-то волнует людей; довольно часто они очаровываются изображениями (цветастыми картинками, создаваемыми машинами), которые замещают мышление. В сравнении с классической биологией, химией или физикой, их нейробиологии и физиологии недостает классификации. Люди заблудились в концептуальных джунглях. Что они имеют в виду, когда говорят о сознании, разуме, интенции, личности, субъектности или даже о более простых понятиях вроде памяти, восприятия, эмоций или внимания? Отсутствие таксономии проявляется в различии мнений и систем взглядов, которые их «ученые» выражают в своих эмпирических потугах и теоретических измышлениях, продираясь через мир неизведанного.

Для некоторых людей системой координат служит физическая «реальность» (обычно понимаемая в терминах классической физики), используемая в качестве мерила для познавательных процессов: как воспринимаемая реальность связана с физической реальностью и как это описать математически? Очевидно, что с таким подходом можно зафиксировать лишь малую часть из инструментов мышления.