Знание-сила, 2008 № 05 (971)

«Наш» период, четвертичный, антропоген наступил примерно 2,5 миллиона лет назад.

Вот уж кто смутен, так именно этот период. Для многих — ужасен. Похолодание, оледенение — это все мягко сказано. По меньшей мере четыре оледенения покрывали материки Северного полушария. К леднику не приспособишься — тут тем, у кого есть ноги, надо брать их в руки. Деревьям не позавидуешь.

За каждым оледенением следовало межледниковье, потепление климата. По поводу каждого межледниковья никто ничего не знал заранее. Что это: все, конец оледенениям, началась новая стабильная жизнь — или это просто короткая передышка, «оттепель», как говорили при Хрущеве? А потом — снова морозы, лед?

Такое безобразие закончилось (если закончилось) совсем недавно, около десяти тысяч лет назад. Конец «доисторическому периоду», стали возникать «цивилизации», появилась письменность и началась История.

Смутное четвертичное время оледенения и межледниковья выполнили свою педагогическую задачу. Они приучили человекообразных не к каким-то конкретным условиям, а к их резким переменам, выработали в них привычку к непривычному, готовность не только приспосабливаться, но и преобразовывать. Разводить животных, пахать и сеять, использовать силу ветра и текущей воды, придумывать ирригацию, колесо...

Письменная история человечества, казалось бы, должна быть известна ее творцам хорошо. Не тут-то было! Письменность распространялась не слишком быстро и была она на языках исчезнувших. Далеко не все летописи, хроники, даже правительственные указы легко расшифровать. К тому же папирусы, берестяные свитки, пергаменты и прочее часто уничтожались как людьми, так и временем. Лучше уж писать на каменных стелах или на скрижалях.

Что же касается тех стран, где и письменность была, и записи сохранились, расшифрованы и переведены, то и там не легче. Записи еще нужно истолковать «в духе времени».

Счет времени в разных странах велся по-разному. Римляне отсчитывали года от основания Рима. Иудеи и русские — от Сотворения мира (за 5 507 лет до Рождества Христова). Европейцы — от Рождества Христова (753 год от основания Рима). Мусульмане считают годы от бегства Магомета в Мекку (622 год после Рождества Христова). Даже год в одних странах начинался осенью, в других — весной. Не прошло и двадцати лет после официального закрепления за 1 января начала года в Западной Европе, как Папа Григорий XIII велел вырвать десять листков из календаря.

Новый Григорианский календарь распространялся по свету медленно и неравномерно. Тем не менее классификация исторического времени (можно сказать, периодизация) существует и в целом сомнениям не подвергается. Историки как будто согласны с тем, что существовала Античность, Раннее и Позднее Средневековье, Новые времена и Современность.

Начало Нового времени в Европе относят к рубежу XV и XVI века, к эпохе «Великих географических открытий», а в России — к рубежу XVII и XVIII века.

«Перелом» в истории России совпал с правлением Петра Первого, но не с его смертью закончился. Начался подавлением стрелецкого восстания 1689 года, а завершился восстанием Пугачева и его подавлением Минихом и Суворовым в 1774 году. Только после этого наступила эпоха стабильности. На конец ее, то есть на конец XIX столетия, приходится быстрый рост населения, продолжавшийся до конца 20-х годов уже XX века.

Современность, говорят, началась с Первой мировой войны. Конец этого начала следует отнести к середине 30-х годов, к выходу западного мира из экономического кризиса 1929 — 1931 годов (для Америки), а в Африке к 60-м годам, «деколонизации».

В России переход к Современности растянулся на 30 с лишним лет, считая с Октябрьского переворота. Стабилизация началась с подавлением национального сопротивления вдоль западных и южных границ СССР, прекращения массовых переселений (депортаций) и массовых заключений в концентрационные лагеря (репрессий) в середине 50-х годов.

Со стабильностью пришла пора географических изменений: быстрый рост городов и сокращение сельского населения, равно как и сокращение доли жителей Зауралья в населении СССР. Реки превращались в цепочки водохранилищ, некоторые просто исчезали.

Выход из подчинения Москве 13 стран в 1991 году эти процессы не замедлил. Стабилизация сочетается с устойчивым сокращением населения в целом, сейчас — примерно на 1 процент ежегодно. Что это может означать для «времени»?

Существование «главных» периодов и их границ, «исторических рубежей» и, стало быть, каких-то переходных, «смутных времен», несомненно.

Увы, несомненность эта устанавливается только потом, по прошествии времени, post factum. У «переходных периодов» нет «знамений». Великие открытия, массовые переселения и войны, смены форм правления и эпидемии, расцвет искусств и геноцид — все это случается и в «стабильные», и в «переходные» времена. И лишь потом оказывается, что кто-то жил «в эпоху. », а кто-то — «на рубеже эпох», «в минуты роковые».

Александр Волков

В последнее время после долгого затишья вновь пробудился интерес к Венере. Европейский космический зонд «Венера Экспресс» ведет детальное исследование этой планеты. В российском космическом ведомстве «Роскосмос» планируют в следующем десятилетии запуск на Венеру нового отечественного зонда — «Венера-Д».Сотрудник Лаборатории сравнительной планетологии Института геохимии и аналитической химии РАН Михаил Иванов в одиночку составляет первую в мире геологическую карту Венеры. Все чаще слышатся разговоры о том, что именно Венера из всех планет Солнечной системы наиболее пригодна для создания земной космической колонии (см. статью Сергея Красносельского в мартовском номере нашего журнала). Конечно, скептики спешат заявить, что ближайший миллиард лет на Венере нам делать нечего. Или отшучиваются. «Там нет ни урана, ни золота, ни нефти, но если понадобится бутовый камень, почему бы не слетать на Венеру?» — сказал в интервью телеканалу НТВ Михаил Иванов. Что ж, попробуем хотя бы мысленно заглянуть на эту планету, такую притягательную и такую не похожую на привычный для нас мир. Может быть, через миллиард лет и эта невыносимая Венера стерпится-слюбится?

Язык цифр говорит нам одно: Венера во всех отношениях — родная сестра Земли, похожая на нее как две капли воды. Язык чувств говорит другое: трудно найти планеты, более не похожие друг на друга, чем Земля — этот райский уголок, приютивший жизнь, и Венера — средоточие адского пекла.