Знание-сила, 2007 № 09 (963)

Если Маху удастся создать такие молекулы, а Хокинсу — присоединить их к «составу» ТАТ+БИМ, и если этот «состав» действительно будет уничтожать только раковые клетки, не повреждая здоровых, и если, после всех этих «если», те же результаты подтвердятся на людях, мы, возможно, и впрямь станем свидетелями того, как ученые начнут использовать вирус одной смертельной болезни для борьбы с другой смертельной болезнью, чего, кажется, даже матушка-природа делать не умеет.

О себе, любимых, мы часто говорим вещи противоположные, но всегда очень убежденно. То Россия обладает самыми образованными, умными и дешевыми работниками на свете, и это помогает нам выстоять на мировом рынке не меньше, чем нефть и газ.

То российский работник ленив, неинициативен, неумен и предпочитает гарантированную бедность усилиям обрести больше.

Легко сказать: и то, и то — правда — оно как-то плохо сочетается. Так что же представляет собой современный российский работник на рынке труда? И что от него ждать в ближайшем будущем?

Наше главное богатство — люди.

Особенно работящие...

Известный экономист в беседе с нашим корреспондентом говорит о новых качествах работника на рынке труда.

— Я еще помню времена, когда по отношению к работникам широко применялся термин «трудовые ресурсы» — наряду с ресурсами сырьевыми и энергетическими. Поразительно, но никто не видел в нем ничего оскорбительного для человека, воплощавшего в себе все лучшее, что накоплено предыдущим развитием человечества, человека социалистического. Его можно было «распределять», «направлять на.......

— Но его не нужно было экономить, в отличие от ресурсов материальных: «рабочие руки» исправно поставляла деревня, потом мощный приток дали женщины, которые прежде вели домашнее хозяйство, сидели с детьми. Когда и этот ресурс исчерпали, появился новый термин: «человеческий фактор».

— Звучит более уважительно, не правда ли? Хотя когда сегодня говорят, что самолет рухнул по вине «человеческого фактора», имеют в виду неквалифицированную или просто халтурную работу пилота, штурмана, технической обслуги, готовившей самолет к полету. Или вот шахта взорвалась — тоже из-за «человеческого фактора».

— В любом случае предполагается, что «фактор» более активен, чем «ресурс». В конце 60-х советская экономика впервые ощутила нехватку рабочей силы. При экстенсивном ведении хозяйства рабочих рук нужно было все больше и больше, началась конкуренция за них. Работников стремились удержать всеми способами: квартиры, обещанные через 15, а полученные через 25 лет стажа на одном месте, детские сады, собственные школы, поликлиники, больницы. Когда стало очевидным, что экстенсивное развитие экономики более просто невозможно, как раз и заговорили о «человеческом факторе» производства как активной производительной силе.

— Ну вот, а теперь вы говорите о «человеческом капитале». Как это надо понимать: новое движение к человеку и его потребностям? Или превращение работника в товар, который, как и любой другой товар, имеет свою цену на рынке?

— Никакой идеологии в термине «человеческий капитал» нет. И это не метафора. Это действительно только термин, принятый экономистами всего мира. Означает он не превращение человека в товар, а тот неоспоримый факт, что все знания и умения человека составляют его капитал. Этот капитал «человеческий», поскольку он воплощен в личности человека; и это «капитал», поскольку знания и умения человека есть источник или его будущих доходов, или будущей возможности удовлетворить какую-то свою потребность, или и того, и другого.

Теория «человеческого капитала» сформировалась на рубеже 1950— 1960-х годов в Чикагском университете; а сегодня о человеческом капитале говорят не только экономисты, но и политики. И все признают, что он — один из важнейших источников экономического роста и что без значительных инвестиций в него никакая экономика не может успешно развиваться. В последнее время все чаще говорят, что именно этот источник — главный. То богатство народов, о котором писал Адам Смит, в конечном счете зависит от того, что содержится в головах людей и как они взаимодействуют друг с другом.

— Не знаю, как в теории, а в жизни у нас это не слишком подтверждается. Все говорят, что наш человеческий капитал огромен: у нас, кажется, самые образованные в мире бизнесмены, наши специалисты, выезжая в развитые страны, чаще всего находят себе применение и хорошо зарабатывают, у нас настоящий образовательный бум. А где же наше, по Смиту, «богатство народа»?

— Не знаю, как насчет самых образованных в мире бизнесменов, но народ у нас образованный. Как бы вы ни относились к термину «трудовые ресурсы», в качество этих ресурсов советская власть действительно вкладывалась. Это обеспечило нам достаточно высокий по международным стандартам уровень общего и среднего образования рабочей силы.

— Причем в образовании мы шли даже со значительным опережением уровня развития производства. Социологи увидели в этом проблему еще в 1975 году: разрыв между подготовкой молодых рабочих и теми рабочими местами, которые могло им предложить производство, порождал разочарование, отчуждение от труда, стремление при первой возможности уйти с производства, а если не ушел — комплекс неудачника. Ну хорошо, плановая экономика никак не могла связать одни концы с другими, но у нас же более десяти лет рынок. И если современный рынок предъявляет повышенный спрос на образованную рабочую силу, то почему мы до сих пор не процветаем?

— Что стало с нашим «человеческим капиталом», когда началась серьезная реорганизация экономики? Он стремительно обесценился.

— Как это?

— Так всегда бывает при серьезных структурных перестройках: прежние знания и умения, навыки, специальности, целые профессии оказались не востребованы на рынке труда, а те знания и умения, на которые был спрос, предлагали немногие. Вдобавок начался серьезный экономический кризис, который неизбежен при структурных перестройках, а в такой ситуации вообще спрос на рабочую силу падает.

— Нет, погодите, я не поняла, почему обесценился человеческий капитал.

Ясно, что преподаватели марксизма— ленинизма оказались никому не нужны, всякие цензоры и прочие мелкие идеологические служащие. Но это не коснулось даже крупных партийных и комсомольских работников, которые, наоборот, обогатились, тут же преобразовав свои связи в капитал буквальный, финансовый или материальный. Ну а фрезеровщик — он и есть фрезеровщик, врач, как говорила мама моей подруги, и при советах, и при кадетах остается врачом — чему тут обесцениваться?!