Знание - сила, 2007 № 01 (955)

Как же видят свой предмет нынешние западные социологи, антропологи и философы в союзе с маркетологами и теоретиками менеджмента культуры? Наряду с явно «масскультными» явлениями: культом моделей в потребительском обществе (статья Д. Чен), мыльными операми (исследование Л. Саффл) или глянцевой прессой (работа К. Падмор) они, похоже, включают в понятие массовой культуры фактически все, что угодно. Р. Джулианотти выявляет культурные смыслы в опыте футбольных болельщиков, а М.К. Гили и М. Волфинбаргер — в походах по магазинам и покупках через интернет. Отдельные — и очень любопытные — исследования посвящены общению в интернете: тому, как люди представляют своих партнеров по виртуальному общению (Д. Якобсон) и как моделируют при этом собственную личность (Э. Рейд).

Но что такого специфически «масскультного» во всех этих практиках? И где в таком случае граница между массовой культурой и повседневной жизнью вообще?

Такой вопрос, собственно, не ставится — следовательно, и ответа на него мы не найдем. Зато обнаружим попытку теоретически смоделировать явление, границы которого даже как следует не проведены. Д.Э. Уиллок — очередной раз повторяя ту хорошо обжитую мысль, согласно которой массовое сознание, заполненное симулякрами, больше не видит реальности и не нуждается в ней — описывает массовую культуру в терминах теории хаоса, соединенной с философией Бодрийяра.

Среди ученых теоретиков в сборнике оказался единственный представитель «неакадемического», — как бы общечеловеческого взгляда на массовую культуру: американский журналист Кен Сейнс. Он описывает крайне занятное явление — искусственные джунгли, которые в американских зоопарках виртуозно воссоздают естественную среду обитания животных и выглядят такими настоящими, «словно вся их обстановка вывезена с других континентов и размещена в здании». По описанию — честно говоря, дух захватывает. А Сейнс, всего этого вдоволь насмотревшийся, воспринимает «МакДжунгли», «фастфуд для органов чувств», весьма скептически. Здесь открывается — Сейнс сам это замечает — огромная и интересная проблемная область, связанная с особенностями создания и проживания искусственных миров как полноценной, между прочим, части реальности. Но Сейнс, увы, не говорит по этому поводу ничего глубокого: ну имитация, диснейленд, театр, что с нее взять, кроме иллюзии... Очередной способ морочить людям голову.

После всего этого стоило бы, однако, дать основательный анализ представленных взглядов. Однако, похоже, мы к этому еще не очень готовы. Единственный российский автор сборника, В.А. Подорога в своих «заметках на полях» о «культуре и реальности», данных «вместо послесловия», скорее добавляет ко всем этим взглядам еще один: собственный. Составитель, В.В. Зверева, пишет в предисловии, что так и задумано — разные статьи и не должны создавать здесь сколько-нибудь целостную картину массовой культуры. Из этих фрагментов можно собрать разве что мозаику-паззл, ибо массовая культура и сама фрагментарна и мозаична. Недаром и общепринятого определения у нее до сих пор нет.

Владимир Бударин

Рисунки Е. Садовниковой

Я бежал по улице. Дыхания, чтобы мчаться в таком темпе и дальше, не хватало. С непривычки, от столь внезапной нагрузки на сердце и все мышцы, когда воздух уже не успевал насытить кислородом легкие, мне казалось — еще немного, и я умру на бегу. С ужасом чувствовал, что стремительно слабею. Ноги не желали отталкиваться от асфальта. Я отчетливо понимал, что надолго меня не хватит. Cухой язык метался в поисках хоть какой-нибудь влаги, в висках стучали тысячи молотков, в груди словно разгорелся пожар, а я все бежал, бежал, бежал.

Сзади опять раздался выстрел. Пуля просвистела у левого виска, попала в угол дома, с треском отбив изрядный кусок кирпичной стены. Преследовавший стрелял уже третий, а я никак не мог понять, почему попадавшиеся мне навстречу люди не реагировали на эти выстрелы. Они словно их не слышали и никоим образом не старались уберечься от того бандита, что пытался убить меня! Грохот пистолета, визг пуль совсем не пугал их. Они видели меня, мчавшегося во весь опор, расступались, чтобы пропустить вперед, а я расталкивал их в разные стороны, если натыкался. Я кричал им: «Сзади преступник! Вызывайте полицию!». В ответ — никакой реакции. Я ничего не понимал. Да и не было времени, чтобы осмыслить случившееся. Я боялся следующей пули. Для меня она могла стать последней. Надо было что-то немедленно предпринимать.

Я добежал до перекрестка. Машинами были забиты все полосы: они двигались сплошным потоком в три уровня. Ну, конечно же, вечер! Все отдыхают. Внезапное решение, как молния, озарило меня. Автомобили по направлению моего бега стояли и ждали зеленого, разрешающего сигнала светофора. Загорелся желтый, и тут я сообразил, что надо делать. Я подбежал к ближайшей машине и распахнул водительскую дверь: на мое счастье она не была заблокирована.

На меня испуганно смотрел юнец, вцепившийся руками в баранку. Мне опять повезло: в машине он был один. Я схватил его за руку и выволок недотепу на проезжую часть проспекта. Объяснять что-либо не было времени. Я впрыгнул в машину, захлопнул двери. Все произошло за считанные секунды. Подобной прыти я от себя не ожидал. Теперь следовало быстрее уносить ноги. Краем глаза я успел заметить, что покушавшийся на меня убийца встал на изготовку и прицелился. К несчастью, стекла в машине были обычными, прозрачными, и поэтому моя персона являлась прекрасной мишенью для безжалостного киллера. Оставалось втянуть голову в плечи. В это мгновение как будто чья-то рука поймала мое сердце в груди, сжала в своем кулаке, и оно, бедное, перестало трепыхаться.

Впереди загорелся зеленый. Передо мной был мощный, тридцатишестицилиндровый «Торше Ламборго». Он поворачивал направо. Следовало рисковать лишь по одной причине: я хотел, чтобы и через секунду моя голова оставалась целой.

Я нащупал тумблер запуска воздушной подушки, щелкнул им, включая, дал газу что есть мочи, и, рванув вперед, мгновенно перестроился в первый верхний ряд. Это был рискованный трюк: двигавшийся надо мной водитель никак не ожидал подобного нахальства. Ничего не подозревая, он мог бы въехать мне в крышу, пока я подобным наглым образом подрезал его снизу. К счастью, он вовремя среагировал и резко затормозил. А я в это время уже занял его место в воздухе. Послышался скрежет металла — кто- то въехал в бедолагу сзади.

Во всем был виноват только я. Но чего не сделаешь ради спасения собственной шкуры? Главное, что я успел унести ноги до выстрела. А сейчас тому гаду снизу стрелять было совершенно бессмысленно. Я понял это и впервые за последние десять минут чуть-чуть успокоился. Включив поворотники на крыше, я ждал, пока освободится второй верхний ряд, чтобы уж там без помех поддать газку и унестись прочь, подальше от опасности.