Знание - сила, 2005 № 04 (934)

В Средиземноморье почти повсеместно весенние потоки с гор и осенние затяжные дожди превращали равнины во "влажную землю". В античности предки римлян плавали на лодках там, где потом выросли площади великого города. В Европе землю для пашни отвоевывали у леса, здесь — у заболоченных равнин.

Знаменитые каналы Венеции — лишь небольшая часть сложной системы мелиорации, которая создавалась столетиями на просторе венецианской низменности. В XVI веке обводные каналы и плотины строили последовательно и целеустремленно под наблюдением особого департамента "невозделанных земель". Потом чиновники предъявляли солидный счет владельцам земли, которая граничила с бывшими болотами. Если они не могли возместить расходы, добрая половина "улучшенной" земли продавалась в Венеции на аукционе, на площади Реальто. Не удивительно, что результатом воспользовались владельцы крупных капиталов. Они создавали на влажной равнине рисовые поля, приносившие обильный, по сравнению с пшеницей, урожай. В неурожайные годы венецианское правительство разрешало добавлять рисовую муку при выпечке хлеба, но пекари вскоре отказались от новой затеи: ковриги получались воздушными и вкусными, хлеб съедали быстрее обычного.

У вечных соперников "сиятельной Венеции", генуэзцев, были иные заботы, определенные рельефом местности. Геную с ее отличной, хотя и открытой для зимних порывистых ветров гаванью окружала "завеса бесплодных гор". Богатые генуэзцы с трудом делили между собой узкую приморскую полосу. В XVI веке средиземноморцы предпочитали иметь свой хлеб, свое вино, но генуэзцы не могли обеспечить себя всем необходимым. На склонах гор, обступивших богатый город, гнездились бедные деревни, владения старой знати. Генуэзские банкиры, превратившие свой город в крупнейший финансовый центр Европы, постоянно видели над головой своих завистливых и затаившихся врагов, отвергавших все, что происходило "внизу". Рельеф местности определял соперничество различных жизненных укладов...

...Холодная полоса заката среди темных туч, осень, время холодного дождя, когда ветер резко сбрасывает с деревьев листья, а потоки дождя несут их извилистым течением по мокрой мостовой. В такие дни рядом с жаровней в душных комнатах дворца Филиппа II, короля, "мучителя бумаги", великого бюрократа, было написано множество документов...

Бродель говорит, что в Средиземноморье нельзя доверять документам, созданным зимой. Это время полета особой государственной фантазии. Спешить некуда, все кажется простым и доступным в теплых комнатах, когда снаружи льет холодный дождь и опускаются темные тучи. Корабли раскачивались в гаванях, армии бездельничали на зимних квартирах, и только неутомимые перья не знали покоя. Весна отрезвляла, кончались зимние запасы, возникали сомнения в наличии денежных средств, обнаруживались недостатки и потери. И планы оседали в сундуках, чтобы впоследствии удивлять и завораживать историков.

Впрочем, особый ритм средиземноморской государственной жизни имел свои привлекательные стороны: зима — время неспешных мирных переговоров. Немало мирных соглашений обсуждали зимой, подписывали весной или ранним летом...

Бродель увлекает не только логикой мысли, обилием сведений, порядком концепций, но и свойством, которое в пушкинское время называли "искренностью вдохновения". Глава книги "Климат и история" снабжена непривычными для академических текстов живыми названиями: "Упрямство зимы", "Мир и зимние слухи", "Суета летней жизни".

Бродель открывает нам совсем не рекламную средиземноморскую зиму: "Она напоминает стихийное бедствие, которое наступает после шести месяцев жары, бедствие, к которому жители Средиземноморья никогда не могли или не умели подготовиться... Открытые всем ветрам жилища с каменными полами защищены только от жары. Сколько путешественников, дрожащих от холода в остывших домах, говорили, что нигде они так не мерзли, как на берегах Средиземного моря".

Зато короткая благодатная весна, влажная, "греющая пылкими ветрами", от которых мгновенно распускаются почки на деревьях, когда цветет миндаль и нежной зеленью прорисовываются оливковые деревья, — это лучшее время года. Однако с наступлением весны разгораются военные действия, выходят в море боевые корабли, строится в походные колонны пехота, на море мелькают паруса быстрых корсаров.

Скоро наступает время жары, и над морем опускается горячий воздух Сахары. И только вдали от берега веют юго-западные ветры, которые не вызывают волнения волн, но надувают высокие паруса. Начинается период навигации, вереницы кораблей направляются к берегам Сирии и Египта, куда караваны верблюдов уже доставили свой груз с берегов Индийского океана.

Средиземное море заставляло подчиняться природным условиям столь же строго, как северные моря и Балтика. Даже в наиболее благоприятных для плаванья районах Средиземноморья старинные морские уставы разрешали плаванье только от дня св. Георгия (5 мая) до дня св. Дмитрия (26 октября). Поздней осенью и зимой над Средиземным морем, прежде всего над западной его частью, проносятся атлантические циклоны с резкими порывами ветра и обильным дождем. На море свирепствует шторм. В эти дни корабли должны находиться в надежных укрытиях. Кто пытался нарушить старинные правила и выходил в море, терял груз, корабль и подвергал опасности жизнь. В лучшем случае он мог оказаться там, где его никто не ждал.

Так случилось с послом Генуи в январе 1597 года, когда он решил отправиться зимой морским путем в Испанию. Налетевший штормовой ветер отбросил галеру в открытое море, она летела, как щепка, к берегам Африки. Галеру пришлось бросить и плыть на купеческом корабле, который рискнул выйти в море зимой, вернуться в Сардинию, где путешествие начиналось заново.

Подобное случалось неоднократно. Сохранилось послание одного из испанских адмиралов; с плохо сдержанным гневом он пытался объяснить, что снаряжать морские походы зимой — значит выбрасывать деньги на ветер вне зависимости от обстоятельств. "Так было раньше, так будет всегда!"

"Сезонный распорядок" жизни, отличительная черта средневекового общества, в XVI веке отменяется усилиями людей, живущих в городах. Их стремление противостоять климату и природной среде можно увидеть в показателях торгового оборота. В конце 60-х годов XVI века Венеция отменила старые правила: выход в море был запрещен только с середины ноября по конец января. Но и эти 01раничения не соблюдали, выходили в море в самые сложные для плаванья дни. Как-то в зимнюю бурю затонули купеческие корабли с большой суммой денег на борту. Но купцы все равно пытались перевозить товары во время спада деловой активности. Кто выходил в море, не оглядываясь на погоду, получал выигрыш в безжалостной конкурентной борьбе. Время стало величиной повседневной, измеряемой...