Знание-сила, 2004 № 03 (921)

"Железный канцлер" бежал из Берлина не с пустыми руками. Он присвоил 350 миллионов марок — партийную кассу и деньги фюрера. Ему же достались еще 130 миллионов — деньги СС. В джунглях Южной Америки скрывался сказочно богатый человек.

1965 год.

В Берлине ищут остатки Мартина Бормана

Внимательным читателем нашумевшей статьи был и франкфуртский следователь. Вскоре Видвальд давал показания. Он признался, что выдумал все — и лесную колонию, и бегство из города, и сотни миллионов, доставшиеся тому, по ком плачет веревка. Образ Бормана, едва воплотившись в фигуру владельца лесов и лугов, в экзотического ранчеро, снова растаял. Не жить ему в Аргентине, Парагвае, Чили, ибо путь он держал в СССР.

В конце 1971 года были опубликованы воспоминания Рейнхарда Гелена, первого председателя BND — Федеральной разведывательной службы, человека, которому не пристало морочить публику россказнями о "солнечной Бразилии". О Бормане он упомянул мимоходом. Вот книга, вышедшая тогда, она называется "Служба". В ней 424 страницы, но нас интересуют не двадцать четыре, не четыре страницы, а лишь четыре абзаца.

Вот они! Торжественный зачин: "А теперь мне хотелось бы прервать длительное молчание, скрывавшее одну важную тайну". Речь пойдет об "одной из самых загадочных историй нашего столетия". Борман был русским шпионом: упрек, впрочем, не нов. Были и другие, подозревавшие "канцеляриста Макиавелли" в двойной игре. Вот только никогда еще немецкий сотрудник спецслужбы такого высокого ранга не обвинял Бормана в шпионаже. Назревала сенсация. Как же его завербовали? Что с ним стало?

В годы войны в Германии работали советские разведчики, и "самым знаменитым их информатором" был Борман, пишет Гелен. Секретные донесения передавались в Москву с помощью единственной берлинской радиостанции, которая работала бесконтрольно. И без помощи Бормана здесь, конечно, не обошлось. После войны бывший нацистский вождь, "великолепно замаскировавшись, жил в Советском Союзе".

Откуда же Гелен узнал об этом? Ему рассказали "два надежных информатора". Их имена он не хотел называть даже на допросе, учиненном ему следователем из Франкфурта Хорстом фон Глазенаппом.

Через год после этих скандальных разоблачений на след Бормана напали простые дорожные рабочие. Причем на этот раз гость из прошлого объявился в Берлине, вот только не рассыпал он горстями монеты, не размахивал "краснокожей паспортиной", а клацал костьми. Прокладывая новые кабели, рабочие наткнулись на череп. Тут же стройка замерла. Вызвали полицейских. Те принялись искать "страшный остов костяной".

В течение двух дней, 7 и 8 декабря 1972 года, на свет были извлечены два "относительно хорошо сохранившихся" (как писал прокурор) скелета. Позднее здесь нашли еще несколько выпавших зубов и золотой зубной мост.

Началось следствие. Осмотр останков показал, что в первом случае рост человека при жизни составлял "190— 194 сантиметра". Рост Штумпфеггера — и следователи насторожились — был метр девяносто. Во втором случае эксперты сошлись на цифрах "168 — 171 сантиметр". Согласно документам СС, рост Бормана равнялся метру семидесяти. Напряжение достигло предела.

Дальнейший осмотр "скелета номер один" показал, что в нижней трети левого предплечья имеется явный след залеченного перелома кости. Штумпфеггер в 1923 году сломал себе руку. Изучая "скелет номер два", врачи констатировали "неправильное сращение правой ключицы после ее перелома". Сыновья Бормана подтвердили, что в 1938 или 1939 году их отец, упав с лошади, сломал себе ключицу.

На "челюстях обоих черепов" отыскались крохотные осколки стекла. Судя по их толщине и форме, речь могла идти "об осколках ампул или пробирок". Похоже, что погибшие приняли яд, раскусив для этого по небольшой ампуле.

Изучив челюсть "скелета номер один", следователи были единодушны: здесь, на этой улице, были найдены останки доктора Штумпфеггера. Во втором случае мнения разделились. Ведь не сохранилось ни одного рентгеновского снимка, который запечатлел бы зубы Мартина Бормана. Постепенно вокруг его имени воцарилось молчание. Призрак беглого нациста уже не тревожил ни парагвайские дебри, ни датские города.

Осенью 1996 года появилась еще одна книга, посвященная Борману, — "Операция Джеймс Бонд". На ее страницах рейхсляйтер не покорялся судьбе, не глотал яд "в предутренние часы". В последнюю секунду ему все же удалось бежать из Берлина. Так утверждал не газетчик, не автор приключенческих историй, а бывший британский агент Кристофер Крейтон, он же Джон Эйнсуорт- Дэвис.

Впрочем, беглец, спасавший свою жизнь, в конце концов оказался марионеткой в чужих руках. Его судьба интересовала самого Черчилля. Ведь только Борман мог раскрыть англичанам тайну нацистских вкладов в Швейцарии; он знал номера счетов, он мог их выдать. Чтобы его исчезновение осталось незамеченным, британская разведка пошла на хитрость. Из Лондона в осажденный Берлин направили "двойника" — человека, точь-в-точь похожего на Бормана: те же шрамы, та же бородавка, те же зубные пломбы. В ту майскую ночь по улицам Берлина пробирался двойник. Он и погиб от разорвавшегося рядом снаряда. Итак, новый поворот в биографим Бормана? Но где же веские аргументы?

1 декабря 1996 года в итальянском "II Manifesto" появилась любопытная статья. Сотрудник этого скромного, дышавшего на ладан издания Лоренцо Грасси писал, что настоящий Борман умер летом 1952 года в Риме. Естественно, жил он здесь под чужим именем. Что тут правда, а что попытка привлечь новых читателей, произвести фурор?

В конце 1997 года авторитетный американский историк Роберт Кац завершил книгу, посвященную "римскому следу" в судьбе Бормана или того, кто был похож на Бормана, или того, кто не был похож на Бормана, или того, кого не существовало вообще. Возможно, в последний раз историк попытался вдохнуть жизнь в летучую тень Бормана.

Итак, война закончилась. Борман уцелел, но его всюду ищут. И тогда, воспользовавшись документами солдата, умершего во время африканской кампании от малярии, рейхсляйтер обманывает судьбу. Теперь он обычный солдат, каких миллионы. В послевоенной Европе разве интересен кому-нибудь винтик нацистской машины? Он свободен. Он может ехать на все четыре стороны. Он выбирает Рим. Знакомая ему семья аристократов прячет разжалованного вождя. Никто не подозревает, что за человек скрывается в их особняке. Здесь, в Риме, в 1952 году Борман — человек, ненадолго перехитривший смерть, — умирает от рака.

Покойного звали — и об этом Кац почему-то умолчал — Курт Гауч. Под этим именем его похоронили, и этим именем он был наречен при рождении. Он вел беспокойную жизнь, был музыкантом в Уругвае, счетоводом в Вене, вором в Риме, но всегда и всюду он оставался Куртом Гаучем. Им он родился, им он и умер. На Бормана он, действительно, был похож, но больше ничего общего между ними не было.