Знание–сила, 2003 №02 (908)

А ты-то чего вспыхнул? Откуда взялось это наваждение? Внезапный страх? Мания? Ты говоришь: «Осенило?» Почему тебя? Почему сейчас?

* «Обычный воскресный день. Поехали с женой на корт постучать немного. Почему-то сразу игра не пошла. Я этих двойных ошибок сделал немерено, так и лепил в сетку. Никак не мог собраться. Какая-то непонятная тревога. Подумалось об отце. Почему? Я не знаю, но мне он все время с утра вспоминался. Лена не выдержала: «Ну, ты будешь нормально играть?». Все. Зачехлили ракетки. Вернулись домой… Когда звонил телефон, когда я шел из другой комнаты, когда я снимал трубку, когда я слышал первые слова матери – не пойму точно, когда, но я все знал. Без подробностей. Без диагноза, но я все знал. Я понял сразу, что отец умер».

Историй, подобных рассказанной, можно собрать немало. «Сердце-вещун», как называли наш дар предчувствия издревле, нет-нет да и предскажет кому-то, что только что с кем-то из дорогих нам людей случилось (случается, вот-вот случится) беда. Как будто вмиг отлетевшая душа приблизилась, смотрит на тебя, не постижимая ни чувствами, ни умом, но что-то все-таки внутри тебя находится, что видит эту гостью, от одной тени которой по телу расплывается ужас.

Вернемся на плацдарм науки. Могут ли теннисные мячи лететь в сетку по вине невыразимого предчувствия? Почему тревога охватила этого человека, а не любого другого? До сих пор объяснение подобным феноменам давали лишь мистики и эзотерики всех мастей, отваживая от них серьезных ученых. Любые «платоны и невтоны», вздумай они теоретизировать по данному поводу, были бы, как знаменитый шведский геолог, математик и астроном XVIII века Эмануэль Сведенборг, объявлены сумасшедшими.

Когда Хоукинг пробил нависшую над ним (над нами) скорлупу ореха, он, подобно Сведенборгу заговорил «о небесах, о мире духов». Ничто не возникает в нашем головном мозге из ничего, вполне логично заявил он. Ни одна мысль не рождается-без какой-либо связи с окружающим миром. Исходная аксиома Хоукинга, вероятно, справедлива. Соединяя ее с рассказанной выше историей, можно дать такое объяснение случившемуся.

Рядом с видимым нам миром существует множество невидимых миров, где живут наши двойники. Известие о смерти отца рассказчик получил именно от одного из своих двойников, который узнал о трагедии первым. Стоит допустить правоту Хоукинга, как примеры в подтверждение сразу отыщутся сами, в унисон ученому.

* «Помнишь нашу соседку? Она еще в обувном работает. Я поразился, когда на Новый год увидел в школе ее дочь. Всего восемь лет, а играет Шопена на пианино, как Рихтер, наверное. Там учителя с ума сходят, не поймут, откуда такое взялось. Мать, по-моему, о Шопене даже не слыхала. Отец, когда раньше классику по «Маяку» передавали, всегда переключал радио. У дочери же необычайный талант. Даже специально выяснили, был ли у них кто-нибудь в роду еще с музыкальными способностями. Вроде бы никого. Уникум! А ты говоришь, наследственность влияет».

А кто влияет? Может быть, двойник из параллельного мира? Конечно, с обыденной точки зрения, Хоукинг скорее безумен, чем прав. Но как вы объясните внезапные страхи? Что, если влиянием двойника? Или еще одно странное чувство: бывает, нам кажется, что этого человека мы знаем давно, хотя видимся с ним впервые. Уж не двойники ли спелись за нашей спиной, а мы теперь им лишь вторим? Голова кругом идет! А любовь с первого взгляда? Может, она лишь воспоминание о страстях, разыгравшихся в параллельном мире?

Фантастика! Переплетения миров, судеб сплетение. Телепатическое «он знает, что я знаю, что он знает, etc»… Почему же Стивен Хоукинг поддался на такую идею? Что побудило его приравнять действительность к фантастике и фэнтези? Отправимся вслед за ним.

С давних времен люди пытаются вывести единую формулу мироздания. Сейчас физики и космологи обращают особое внимание на момент Большого Взрыва. Именно тогда мир оказался расколот на Макрокосм и Микрокосм. В первом действуют теория относительности Альберта Эйнштейна и сила гравитации. В Микрокосме действует квантовая теория Макса Планка, а гравитация не играет никакой роли.

Стивен Хоукинг делает еще одну попытку преодолеть разрыв. «Чтобы понять происхождение Вселенной, – говорит он, – нам нужна квантовая теория гравитации». Это – мост, переброшенный между двух половинок космоса. В своей книге Хоукинг воздвигает этот мост, действуя, как вы уже убедились, с немалой смелостью – словно сонм двойников-хранителей витает над ним, оберегая от оппонентов.

Итак, цель путешествия – формула мироздания. Возможные открытия – другие вселенные. Движитель – теория струны, согласно которой все элементарные частицы состоят не из еще более крохотных – «точечных» – частиц, а из strings, «струн», «нитей». Именно «струны», по предположению Стивена Хоукинга, определяют действие гравитационных сил. Струны являются основой «квантовой теории гравитации».

Правда, создателям «теории струны» пришлось принять в качестве постулата, что мы живем в одиннадцатимерном пространстве. «Сразу после Большого Взрыва, – говорит Стивен Хоукинг, – развернулись и достигли космических величин всего четыре размерности: пространство (длина, ширина, высота) и время». Остальные семь размерностей до сих пор «свернуты», как и в момент Большого Взрыва.

В свою очередь, могут существовать миры, где эти размерности все-таки развернулись. В таком случае вся наша Вселенная заключена внутри такого «гиперпространственного» мира, как бессчетные прямые линии на плоскости или бессчетные точки на одной прямой линии. Точка идеально похожа на точку, как прямая линия – на прямую линию, как наша Вселенная… на все остальные вселенные?

Даже если эта мысль все еще противна вам, от вселенных-двойников трудно скрыться. Представьте себе, что толстовская «Война и мир» – это один «гипермир», а каждое из слов, мелькнувших на страницах романа, – одна вселенная, подобная нашей. Но вот слово повторилось, мелькнуло еще раз, еще… Одни и те же вселенные под названиями «Пьер», «человек», «обыкновенно» возникают в «гипермире»; они множатся, как зеркальные отражения, как тысячи двойников.

«Возможно, вся видимая нами трехмерная Вселенная парит в четырехмерном гиперпространстве» – говорит Стивен Хоукинг. Там ее подобий – как точек на бесконечной прямой, как слов во всех тиражах «Войны и мира», которые когда-либо будут напечатаны. Похоже, если бы мы пробили ореховую скорлупу и выглянули наружу, то увидели бы немногое: со всех сторон виднелись бы те же самые скорлупки. Загадочный гипермир оказался бы чем-то вроде мешка фундука или миндаля. И этот мешок – как скатерть-самобранка; в нем все прибывает орехов. «А орешки не простые»: ядра – чистый Макрокосм.