Знание-сила, 2003 № 01 (907)

Затем появляются данные и о сближении агаритян с палестинскими самаритянами, и это весьма существенный шаг, ибо основные принципы «Моисеевой веры» с ее Пятикнижием (в отличие от веры «Авраамовой») принимались и самаритянами и отчасти христианами, и, стало быть, на этой основе можно было создать более широкий и сильный религиозно-политический союз. И вот этот-то переход от союза с евреями к союзу с христианами и самаритянами имел, по мнению Кроне, решаюшее значения для агаритян. Мало того что такой союз освободил их от привязки к «Мессии из дома Давидова», то есть к еврейскому Мессии, – он позволил им, наконец, создать и собственную национальную религию.

«Использовав веру Авраама для утверждения и определения себя, – пишет Кроне, – агаритяне взяли затем на вооружение христианский мессианизм, чтобы подчеркнуть, кем они НЕ являются (евреями. – Р.Н.), и, наконец, заимствовали у самаритян доверие к одному только Пятикнижию, чтобы выработать собственную религиозную доктрину». Соответственно была переосмыслена и роль Мухаммеда. Возможно – под влиянием все тех же самаритян, – он превратился в глашатая совершенно нового Закона, уже не Моисеева, записанного в Пятикнижии, а своего собственного, записанного в Коране. Тогда-то это новое учение и получило собственное название – ислам.

Кроне считает, что и тут проявилось влияние самаритян. Слово «аслама» (восхождение) существовало и в иврите, и в арамейском, и в сирийском языках, но только у самаритян оно приобрело значение «покорность Богу». Это и стало самоназванием новой религии. Так «исход» агаритян в Палестину и столкновение арабов здесь с самаритянами, христианами и евреями привели к становлению ислама как особой новой религии, которая принялась энергично (и насильственно) привлекать все новых и новых сторонников.

Такова картина становления раннего ислама и появления Корана, нарисованная Патришией Кроне. При всей своей убедительности и логичности она не стала последней. Исследования продолжаются, и гипотезы множатся, но теперь уже – под определенным влиянием работы Кроне. Так, идеи немецкого исследователя Люксенбурга впрямую примыкают к идеям Патришии Кроне. Люксенбург говорит, что многие трудности понимания Корана связаны с тем, что его рассматривают как чисто арабский текст, тогда как он возник под сильным влиянием арамейского языка, который был в те времена основным для ближневосточных евреев и христиан. Иными словами, поскольку Коран складывался в среде носителей арамейского языка, он не мог не испытать и влияния их религиозных идей в точном соответствии с тем, что утверждает Кроне.

В качестве примера такого языкового влияния Люксенбург приводит известное изречение Корана о том, будто на том свете исламских самоубийц ждут девственницы, в тексте – «хур». Исламская традиция утверждает, что это слово якобы является сокращенной формой «хури», что означает «девственницы», и соответственно объясняет этот отрывок своим неграмотным слушателям, тогда как на самом деле – это арамейское «белый изюм»…

Теперь понятно, почему книга Люксенбурга так долго не могла найти издателей даже в Европе – хранители исламской веры не любят, когда им указывают на перетолкование ими священного текста или напоминают, как это сделал в своем романе Салман Рушди, о «запретных сурах» Корана. И не только не любят, но и готовы любой ценой подавить такое «кощунство». О судьбе самого Салмана Рушди говорить не приходится. Фанатизм ревнителей Корана сравним разве что с фанатизмом вдохновленных им террористов-самоубийи.

Где уж ученым в таких условиях изучать становление ислама и Корана?! Приходится лишь удивляться тому, что хоть что-то в этом направлении все-таки делается.

Каждый год в Зеленоград съезжаются юные победители заочных турниров интеллектуальных игр «Зеленый шум». В очном поединке определяются наиумнейшие, а мы о них рассказываем.

Мо вы можете проверить свои способности или поиграть в те же игры просто так, сами с собой или друг с другом.

Авторы задачек «Зеленого шума» открывают свою рубрику в нашем журнале – для всех, кто любит пораскинуть умом.

Омонимы – это слова, которые имеют несколько различных значений. Этим свойством языка пользуются создатели каламбуров – основы многочисленных анекдотов, таких как «про Штирлица».

На пример: «Штирлиц стрелял вслепую. Слепая упала». Или: «Штирлиц и Борман стреляли по очереди. Очередь быстро редела».

Ответом будет имя или фамилия человека, известного в какой-либо области деятельности.

1. Окрик разгневанного учителя, или имя датского астронома, наблюдения которого помогли Кеплеру вывести его знаменитые законы.

2. Птица, которой песня приписывает особую верность, или прообраз «генерального» героя актера Булдакова.

3. Материал, прославивший сирийскую столицу, или фамилия французской писательницы по имени Луиза Жермена, упомянутая в «Евгении Онегине».

4. Характеристика сибирской зимы, или актриса, запечатленная в немом фильме «Песнь торжествующей любви».

5. Временный стан во время страды деревенской, или журналист, нашедший своего настоящего человека.

6. Холодный и сильный северо-западный ветер на юго-западе Франции, описанный Ван гогом, или чилийская поэтесса, чей призыв собрал волонтеров в армию Сандино.

7. Валюта европейской страны, или девочка, потрясшая всех своим дневником.

8. Форма существования семьи насекомых, или имя одного из глашатаев перемен в СССР времен перестройки.

9. Самый популярный сорт садовой клубники, или имя самой известной королевы Ганноверской династии.

10. Сто австрийских грошей, или петербургский создатель телеграфа, которому Пушкин посвятил строки, ставшие эпиграфом телепередачи Петра Капицы.

11. Материал, изготавливаемый на основе асбоцемента, или известная топ-модель, не отказывающая себе в бифштексах.

12. Аксессуар пастуха, при пользовании которым на отдельных участках удается превысить скорость звука, или имя норвежского писателя, нобелевского лауреата, автора романа «Виктория».

Хочу сердечно поблагодарить Виктора Бреля. Без его живых рассказов, фотографий и коллажей эта статья не появилась бы в журнале.