Знание-сила, 2003 № 01 (907)

* Какие загадки современной космологии наиболее увлекают вас?

Бломе: Как возникло время? Может ли существовать мир, в котором вообще нет времени? И немедленно вспоминается давний вопрос Эйнштейна: «Был ли у Господа Бога выбор, когда он творил мир?». Почему, например, космос заполнен звездами? Это – единственное условие его существования? Или же, например, были другие возможности, которые так и не реализовались в нашей Вселенной?

* А не утрачивает ли мир свою красоту из-за того, что космологи пытаются его истолковать?

Бломе: Когда мы начинаем понимать, что само наше бытие причудливым образом зависело от точнейшего совпадения природных констант и законов природы, тогда и Космос, и картина звездного неба кажутся еще таинственнее. Мне остается лишь согласиться с Альбером Камю: «В мире есть свой тайный смысл, который мы могли бы понять, но небо светит так ярко, что, ослепленные им, мы едва ли что в силах понять». И все же я думаю и надеюсь, что этот смысл есть.

Космический телескоп имени Хаббла приблизил нас к звездам. На фотографии: одна из самых ярких звезд ношей Галактики – Эта Карины

Марио Ливио.

Родился в 1945году в Румынии. Профессор Университета Дж. Хопкинса. С2000 года-руководитель научного отдела Института космического телескопа имени Хаббла.

* Если бы вы могли задать всеведущей волшебнице три вопроса на тему астрономии, о чем бы вы спросили?

Ливио: Мне бы, конечно, хотелось знать, в верном ли направлении мы движемся, пытаясь создать теорию, которая объединила бы все фундаментальные взаимодействия. Возможно, мы абсолютно не понимаем природу силы тяжести, и потому все то, что мы именуем сегодня «темной материей», «темной энергией», в действительности лишь результат нашего непонимания гравитации. Что если пресловутая «темная материя» – это влияние на наше мироздание других вселенных? Мне хотелось бы так же знать, существуют ли в космосе какие-либо разумные существа и каков их облик? И еще, вслед за физиком Джеймсом Джинсом, я бы спросил волшебницу; «Бог что, математик?». Отражает ли вся наша наука с ее склонностью к математическому описанию мироздания, действительно, некое фундаментальное свойство природы или же одну лишь особенность нашего восприятия? В самом ли деле мы открыли законы природы и математические принципы? Или же мы придумали их? Но я, кажется, уже давно исчерпал лимит вопросов. Поэтому скороговоркой добавлю, что мне хотелось бы знать, как все начиналось, было ли, в самом деле, начало у нашей Вселенной и существуют ли другие вселенные?

На фотографии: большая пузырьковая камера, заполненная жидкостью, содержащей ядра атомов

* А если волшебница так и не появится? Чего вы ждете от науки, например, в ближайшее время?

Ливио: Я думаю, нас ждет пора грандиозных открытий. Начнет работу европейский ускоритель Large Hadron Collider. Возможно, мы обнаружим, что гравитоны – частицы, передающие действие силы тяжести, – скрываются в других размерностях мироздания. Мы откроем нейтралино и других кандидатов на роль темной материи. Будут завершены, по крайней мере, пять экспериментов, в которых действие гравитации впервые удастся измерить с точностью до долей миллиметра. Спутники МАР и «Планк» исследуют космическое фоновое излучение. Космический телескоп следующего поколения заглянет в самую отдаленную эпоху мироздания. Проект «Digital Sloan Sky Survey» позволит оценить пространственное распределение ста миллионов галактик. Спутник SNAP, как ожидается, отыщет следы 2000 взрывов сверхновых звезд и исследует темную энергию. В физике настала невероятная эпоха!

* Ваш перечень впечатляет. Очевидно, космология превращается из умозрительной теории в экспериментальную науку. ЗначитXXI век будет «веком космологии»?

Ливио: Я думаю, он останется веком биологии. Там еще только предстоит прорыв, аналогичный тому, что физика пережила в XX столетии.

По материалам журнала «Bild der Wissenschaft»

Павел Филонов. Крестьянская семья (Святое семейство) 1914

Лет двадцать назад социологи останавливали на улице прохожего и спрашивали его: «Кто ты?». Он сначала пытался понять, чего от него хотят, но никто ничего не объяснял, и приходилось отвечать тан, навскидку. Первое, что приходит в голову. Приходило в голову: «Человек» – не собака, значит. «Советский человек» – с обозначением гражданства и идеологической принадлежности.

Чаще всего называли профессию, то есть осознавали себя прежде всего членом некоего профессионального сообщества (как это и предполагала, и объясняла в своей публикации в нашем журнале двадцать пять лет назад Ксения Никольская. Она и статью так назвала: «Из семьи в профессию»).

И только одна молоденькая женщина застенчиво сказала:

«Я – жена Иванова».

Последние десять лет нечто подобное систематически проделывает доктор философских наук Владимир Александрович Ядов. И ему – в куда более солидном исследовании – множество людей снова и снова говорят одно и то же:«Я – отец» (муж, жена, мать, сын, дочь).

Все остальное отступило на задний план. На передний, по многочисленным исследованиям, решительно вышла семья.

Мы больше не строим коммунизм, не боремся с врагами народа, не несем пламя революционной справедливости в дальние углы планеты, не помогаем национально-освободительному движению порабощенных народов.

Мы кормим семью, воспитываем детей и печемся об умножении семейного ресурса. Мы были бы готовы написать на своих знаменах: «Мой дом – моя крепость», но это было бы прямым плагиатом, да и дома, который можно принять за крепость даже условно, у большинства из нас нет.

До и крепость ли наша семья, наша единственная сегодня опора и надежда?

Вот данные некоторых исследований, проведенных в девяностые годы, как раз во времена, когда поддержка семьи была остро необходима каждому. Сравнительное советско-финское исследование (в СССР сбор данных прекращен в 1991 году): при возникновении материальных проблем на поддержку жены или мужа рассчитывают 90 процентов финнов и только 51 процент россиян; эмоциональной поддержки ждут в своей семье 92 процента жителей Хельсинки и только 72 процента москвичей; еще краше: 55 процентов молодых мужей в Москве меньше всего ожидают такой – эмоциональной! – поддержки от своих жен… Исследование 1992-1993 годов: от 16 до 25 процентов подростков считают, что родители относятся к ним недоброжелательно.