Знание-сила, 2002 №01 (895)

Значение этой «переоценки ценностей» выходит за рамки одной лишь С-Т катастрофы. Поскольку многие другие аналогичные события и даже некоторые из пяти «больших катастроф», вроде Пермско-Триассовой, тоже происходили в период «высокого стояния» Мирового океана, данные об их размахе тоже могут быть преувеличены. И действительно, на недавней конференции в Эдинбурге американский палеонтолог Джонни Уотерз доложил результаты своего исследования в северо-восточном Китае, которые показывают, что масштабы одной из «большой пятерки» – Ф-Ф катастрофы – наверняка были много меньше, чем думалось раньше.

С другом стороны, появились работы, ревизующие и «основу основ» – знаменитый Кембрийский взрыв. В американском журнале «Science» были опубликованы результаты исследования, проведенного группой палеонтологов под руководством Д. Сиветера в раннекембрийских отложениях в английском графстве Шропшайр (эти отложения примерно на 40 миллионов лет предшествуют собственно кембрийским). Исследователи обнаружили там хорошо сохранившиеся останки ракообразного существа, которое, по прежним данным, появилось только в результате пресловутого Кембрийского взрыва. Но если это существо появилось уже за 40 миллионов лет до «взрыва» новых биологических форм, то те артроподы (предшественники современных ракообразных, насекомых и т.п.), которые ему предшествовали, сформировались, по-видимому, еще раньше. Крайне любопытно, что открытие группы Сиветера получило независимое подтверждение в работах Л. Бромэма, который подошел к тому же вопросу с иной стороны. Пользуясь методами, разработанными для расшифровки генома, Бромэм сравнил белковые молекулы родственных существ, имевших общего древнего предка, и таким образом установил приблизительное время существования такого предка. Этот метод «молекулярных часов» показал, что семейное дерево ракообразных начало ветвиться уже 700, а может быть – и все 1500 миллионов лет тому назад, то есть задолго до Кембрийского взрыва.

Суммируя эти новые открытия, можно сказать, что их общий результат состоит в «сглаживании» и «растягивании» острых и резких, как считалось доселе, пиков биологических катастроф. И исчезновения живых существ были не такими уж гигантскими, и время появления новых форм и видов – не таким уж коротким. Иными словами, идея резких «биологических вех», пунктиром разделяющих историю эволюции жизни на Земле, видимо, нуждается в серьезном пересмотре: картина эволюции оказалась ближе к дарвиновскому «градуализму», к постепенности, нежели к «новому катастрофизму» Элдриджа-Гулда (к «новому», потому что теория катастроф когда-то, еще в начале XX века, уже выдвигалась Жоржем Кювье). Какие изменения это внесет в программу построения «современного Дерева Жизни», можно пока только гадать, но несомненно, что такая ревизия существенно снизит оптимизм в отношении однозначности данных, на которых это Дерево может сегодня быть построено.

Вряд ли какое-нибудь из научных свершений XX века можно сравнить по масштабам воздействия не только на ученый мир, но и на «широкие народные массы», с теорией относительности Эйнштейна. Ладно бы, если дискуссии по поводу ее правомерности разгорались лишь на специально посвященных ей физических конференциях и семинарах, это – естественно. Однако в прошлом столетии она послужила и идеологическим водоразделам в научном сообществе и вовлекла в обсуждение своих основ философов и политиков!. Более того, с самого своего появления она обрела множество интерпретаторов и популяризаторов – гигантскими тиражами выходили издания типа «Теория относительности для миллионов». Когда же дело дошло до студенческих аудиторий, а затем и до введения элементов этой теории в школьную программу, трудно было рассчитывать на «безмолвие народа».

Действительно, только-только привыкнув к ньютоновской картине мира, худо-бедно обжив пространственно-временную «квартиру», тому же школьнику, да и взрослому человеку приходится прикладывать порой невероятные интеллектуальные усилия для постижения абсолютно новых понятий, ломающих сложившиеся представления о мироустройстве: Невольно рождается внутреннее противодействие, усугубляемое, с одной стороны, протестом против присущего учебникам налета безапелляционности, а с другой – практически непрерывно поступающими из мира науки сведениями, что с теорией относительности «опять что-то не так», «Эйнштейн завел всех нас не туда» и так далее:

Вот и последние несколько лет обнажился рецидив противостояния. Беспрецедентная атака, предпринятая на учение Эйнштейна немецкими физиками, вызвала бурную реакцию в прессе, свидетельствующую о том, что в обсуждение втянулись отнюдь не только ученые. Возросло число работ, опровергающих, пересматривающих, уточняющих, дополняющих и заменяющих теорию относительности. Увы, немало любопытных, пусть часто и спекулятивных, идей остаются неизвестными просто потому, что практически нет специальных отечественных изданий, где с ними хотя бы можно было познакомиться – до того ли сейчас?

В то же время, несмотря на все трудности российской науки, выясняется, что и она не потеряла вкуса к такого рода пересмотрам. Совсем недавно -прошлым летом – с новой силой разразились дебаты о правомочности использования эйнштейновского наследия на фоне родившейся на нашей почве новой теории гравитации, Судя по всему, прения не привели стороны к общему знаменателю, значит – ждите продолжения. Мы также, не расставляя точен над i, попробуем представить срез нынешней ситуации, заранее зная, каким аллергеном является эта тема. Но давайте хотя бы признаем, что если теория относительности столь долго не оставляет нас в покое и будоражит умы, привлекает интерес и провоцирует подвижки в науке, не говоря уже о реально базирующихся на ней достижениях, – она заслуживает внимания.

Александр Голяндин

Большинство людей убеждены в том г что Альберт Эйнштейн был одним из величайших гениев в истории человечества, а его частная теория относительности явилась одним из крупнейших достижений науки. Неужели теперь всем нам впору «сжечь все, чему мы поклонялись»? Ведь двое немецких ученых, представив ряд аргументов, заявляют: теория относительности лжива, гений заблуждался!