Знание-сила, 2001 №11 (893)

– русская и французская революции – глубоко чуждые друг другу явления мировой истории… Во Франции не было такого разрыва между образованными элементами нации и низами… Все время революции оставались незыблемыми два принципа – свобода и собственность. У нас не то. Непонимание неразрывной связи между свободой и собственностью. С одной стороны, идеалы свободы, в той или иной форме и мере входившие в состав программ всех оттенков революционной интеллигенции. С другой – ограничения или отрицания собственности и проповедь ее разрушения…» 12 ноября 1921 года.

Если бы это было написано сегодня, то звучало бы современно, умно и глубоко, но, зная, что это написано восемьдесят лет назад, поражаешься прозорливости этого человека, его безошибочности в оценках ситуации.

«Во многом знании немалая печаль». Результат понимания происходящего – ни с чем не соизмеримая тоска. Того же, кто набирался мужества эту «тоску» исследовать, ожидала настоящая Голгофа.

«20 января 1922 г. Вчера после перерыва в 3 недели пришлось прочесть № Известий. Какая отвратительная пытка быть осужденным ничего не читать, ничего не знать, что творится в России и во всем мире, кроме гнусной, грубой и подлой лжи советских изуверов и сумасшедших! Сидишь как в каменном мешке, куда не проникает ни света, ни свежего воздуха, и слышишь только вопли или исступленный вой гнусов и безумных. И это – четвертый год. Такой отвратительной тюрьмы не создавал ни один деспотизм, ни даже террор во Франции. Чтобы не сойти с ума и не дойти до самоубийства, одно средство – зажать уши и закрыть глаза… и жить в таком положении».

Дневник и Он – не одно и то же, но вместе с тем Он без дневника и дневник без него, как мысль и слово, составляющие его личность, нерасторжимы.

Дневник по определению сиюминутен, но дневник С. Б. Веселовского – исключение. Он вмешает в себя разные слои: синхронные и явно мемуарные.

20 января 1944 года. С.Б. Веселовский сделал последнюю запись в дневнике.

Подвел итог.

Наступило другое время, и он не в силах был его понять.

Некоторые слова последней записи были замараны его женой Ольгой Александровной.

«20 января 1944 г. Все это ушло далеко в вечность. Быть может, так и следует. Что наши беды, мысли и переживанья в потоке событий? Но отделаться и не отделиться от личного невозможно, т.к. мое личное разумно или кажется мне разумным и полным смысла, а поток событий – это, по Шопенгауэру, бесконечная и непрерывная цепь человеческой глупости и злодеяний.

К чему мы пришли после сумасшествия и мерзостей семнадцатого года? Немецкий и коричневый фашизм – против красного.

…Все карты спутаны, над всем царит волевой авантюрист – проходимец без вчерашнего дня и без будущего. Рядовое быдло остается по-прежнему быдлом, навозом и пушечным мясом для авантюристов всех мастей. Куда идти дальше? Плебисциты? Но они оплеваны и втоптаны в грязь. Наполеон III показал, что такое плебисцит. Ему или его делу (перевороту) не поверили. А ведь то, что мы переживаем, есть продолжение плебисцита Наполеона. В Италии – Муссолини, в Германии – Гитлер, у нас – т. Ленин и т.д. (слова замараны синими чернилами. -А. Ю.).

И подумаешь, как долго Европа и все (почти) культурное человечество жили миражем принципов великой и славной Французской революции!».

Если бы Веселовский произносил эти слова, то, наверно, говорил бы спокойным голосом, но безнадежным и обреченным.

Он устал.

От жизни.

Дневник, как и жизнь, уникален. Как и жизнь, дневник совмещает порой несочетаемые компоненты. Фиксация и рефлексия – привычные доминанты подобных текстов. Но не всякий дневник дает столь глубокую саморефлексию и самопонимание. Осознание своего текста историческим источником придает дневнику невиданную ранее геометрию пространства. А относительность жанра подтверждается фактом исследования действительности самим автором. Но подлинную жизнь рождает дух присутствия и такого мемуарного вторжения, которое в этих относительных пределах бытия составляет то, что мы можем уверенно назвать его «я»>.

Если бы он испугался и уничтожил дневник, то совершил бы самоубийство.

Я перелистываю рукопись и почти физически ощущаю, что он не умер.

Из зоопарка американского города Гилберта, что в штате Аризона, сбежал кенгуру. Более часа он прыгал по центру города, внося некоторое оживление в монотонный городской быт и создавая помехи уличному движению. Местные полицейские, которым до этого случая приходилось отлавливать разве что сбежавшего поросенка, сбились с ног, пытаясь задержать непоседливого беглеца. В конце концов, стражам порядка все-таки удалось оттеснить кенгуру на окраину, где он скрылся за забором общего заднего двора группы коттеджей. «У вас на заднем дворе кенгуру» – сообщил полицейский жилице одного из коттеджей.

«Верно, – услышал он в ответ, – у нас их два». Недоразумение выяснилось, когда полицейскому рассказали, что хозяин коттеджей, побывав в Австралии, просто влюбился в кенгуру и приобрел парочку для развлечения жильцов. Стало быть, всего их теперь три, но все же, который из них беглец?

Британское военное ведомство решило сократить свои расходы. Статья, которую при этом собираются урезать, весьма необычна – миски для кормления собак. На службе в британских вооруженных силах сегодня состоят 2000 собак. Они охраняют территорию частей, ищут мины, наркотики. До сих пор животные получали пищу в мисках из нержавейки по цене 15,28 фунта стерлингов (около 22 долларов) за штуку, которые поставлялись в вооруженные силы неким производителем медицинского оборудования. Но военные чиновники решили, что четвероногие военнослужащие вполне могут есть из дешевой пластмассовой посуды по 1,8 фунта стерлингов за миску. «Сейчас министерство должно закупить 250 новых мисок, и очевидно, что даже на этом заказе мы экономим пару тысяч фунтов», – разъяснил ситуацию представитель министерства.

Старинный швейцарский город Золотурн, раскинувшийся на берегу Ааре у подножия гор Юра, гордится своими памятниками и зданиями в стиле барокко. Знаменит он еще и тем, что его жители хранят стойкую привязанность к числу 11. В 1481 году Золотурн стал одиннадцатым кантоном Швейцарской конфедерации, после чего это число стало поистине священным для граждан. В городе 11 храмов, 11 фонтанов, 11 башен, 11 кантональных советников, 11 рот солдат. Посетив Золотурн, вы убедитесь, что в нем ровно 11 банков и 11 ресторанов, а с достопримечательностями вас познакомят 11 экскурсоводов в красной униформе.