Знание – сила, 2001 №8 (890)

В это время в Харькове ученики девятого класса образцовой харьковской школы № 53 организовали самодеятельный кружок по глубокому изучению марксизма-ленинизма. Инициатором был Миша Перцовский, а участниками – Эдик Микинелов, Миша Каждан, Эдмунд Тер-Погосян. Еще несколько ребят, в том числе Гаррик Меллерович, Павел Хононкин и Юра Петров, делали там отдельные доклады. Всем им было по четырнадцать-пятнадцать лет.

Для тех, кто поступил в кружок, посещение было обязательным, а к занятиям нужно было готовиться.

На снимке: сентябрь 1940 года. Сидят слева неправо: М. Каждой, Ю. Петров, А Митауэр, Г. Мемерович. Стоят: Э Тер-Погосян, Э. Микинелов, М. Перцовский.

В результате школьники получили о диамате и истмате более полное представление, чем давалось в кратком курсе «Истории ВКП(б)». Хорошо знали о приоритете экономики над политикой, о разнице между номинальной и реальной зарплатой, представляли, куда идет прибавочная стоимость. Знали и сравнивали с действительностью. Как вспоминает автор книги, 9 октября 1940 года, когда они уже были первокурсниками исторического факультета университета, Миша Перцовский на очередном занятии кружка впервые открыто высказал свои убеждения.

– Сталинская власть, будучи прогрессивной в начале своего правления, стала к настоящему времени глубоко реакционной, – сказал он. – Уничтожены почти все ленинские кадры. Уничтожены те, кто дал Сталину власть. Уничтожена свобода слова. Переполнены тюрьмы. Крестьяне, производители хлеба, голодают. Теряется вера народа к детищу Ленина, к Советской власти. Народ все это видит и понимает. Однако боится слово сказать даже близким знакомым.

Предадут и арестуют. Попраны ленинские нормы демократии. Сталин сблизился с гитлеровским фашизмом, который истребляет безвинных людей, а мы ему эшелонами посылаем хлеб.

– Если мы считаем себя честными людьми, имеем ли мы с вами право сидеть сложа руки? – спросил восемнадцатилетний юноша. – Я предлагаю вам объединиться и создать здесь, сегодня молодежную организацию, которую считаю возможным назвать «Партией ортодокса! ьных ленинцев».

Ребята дали согласие и поклялись, что сегодняшний разговор – это тайна. Таким образом начало партии было оформлено. Партийцы решили, что встречи теперь должны носить сугубо конспиративный характер. Тер- Погосяну было дано поручение подыскать малолюдное место для следующего партийного собрания, где можно было бы обсудить вопрос о программе и уставе партии. Он нашел кондитерскую по улице Свердлова, где можно было, как он пишет, «скушать вкусное пирожное». Какие они были еще дети!

15 октября в кондитерской собрались пятеро «ортодоксальных ленинцев». Перцовский принес написанные им проекты Устава партии и Программы, которые были единогласно приняты. Было решено в целях конспирации работать «пятерками». Тер- Погосян был избран казначеем партии, поскольку в кассу организации решили вносить ежемесячно по пять рублей.

20 октября Михаил Перцовский сообщил, что рекомендует принять в партию своего однокурсника по университету Бориса Шерешевского. «Ортодоксальных ленинцев» стаю шестеро.

В последних числах октября ребята собрались в пивном баре на улице Сумской. Михаил Перцовский предложил создать теоретические кружки по углубленному изучению марксизма среди студентов исторического факультета. Тер-Погосяну поручили установить связи в юридическом институте, а Микинелову – с литературным кружком. Митауэр должен был организовать кружок у себя в машиностроительном институте, Ривкин – в своей школе. Эдику Тер-Погосяну сверх того было поручено принять меры к изготовлению гектографа для печатания листовок. Здесь же Перцовский предложил всем напечатанный на машинке вопросник с целью сбора информации об экономическом положении в городе и стране, о настроении населения.

Это все, что они успели сделать!

В это время в баре за соседним столиком сидела группа из трех человек «в серых плащах». Один из них был заместитель начальника отдела УГБ В.А. Летнев, который уже возглавлял следственную группу по открытому делу «ортодоксальных ленинцев». Партийцы и не подозревали, что об их «деятельности» уже донес последний, шестой член партии Шерешевский.

Со времени организации партии, таким образом, не прошло и месяца.

Но арестовали ребят только 22 ноября 1940 года, после целого месяца плотной слежки. ГПУ полагало, что семнадцати-восемнадцатилетними юнцами руководят взрослые, и хотело выявить эти связи. Последовали месяцы и месяцы допросов, издевательств, сидение в камерах без какой- либо связи с внешним миром. Ребята во всем признались. Так, на первом же допросе Эдик Тер-Погосян, перечисляя своих друзей, простодушно назвал и имена партийцев, и просто школьных товарищей, не понимая, что тоже ставит их под удар.

В результате на свет появилось постановление следователя от 8 января 1942 года, где было сказано, что по делу «ортодоксальных ленинцев» проходят также еще десять человек. Среди них Юрий Петров, Юрий Зеленский, Гаррик Меллерович, Михаил Каждан, Павел Хононкин, Владимир Марченко, в отношении которых необходимо провести ряд оперативно-следственных и других мероприятий с целью перепроверки показаний обвиняемых по этому делу, а следственный материал на вышеуказанных лиц, проходящих по показаниям обвиняемых, выделить в отдельное производство.

Обвинительное заключение гласило, что УГБ УНКВД по Харьковской области вскрыта и ликвидирована подпольная антисоветская организация, именовавшая себя «Партия ортодоксальных ленинцев» и ставившая своей задачей свержение советского строя путем антисоветской пропаганды и осуществления террористических актов над руководителями ВКП(б) и советского правительства.

Заключение содержало 25 пунктов. Сравните с тем, что пятеро успели сделать на самом деле.

11 февраля 1941 года утром начался закрытый суд.

Вот что сказал здесь Михаил Перцовский (его выступление сохранилось в деле).

– Наблюдаемые мною настроения общественности вызвали у меня боязнь сужения базы Советской власти в городе и деревне. Репрессивные события 1937-1939 годов я оценил как прямую компрометацию идей Советской власти.

– Социализм – не только форма производства и обмена, но и форма распределения. Я видел, что в количественном отношении к широким массам распределение осуществляется необъективно. Считаю в политике партии и правительства неправильным удовлетворение потребностей населения. Излишне длительная напряженность в этом плане может вызвать неприятную реакцию масс. Я слышал, как многие восхваляли производство дореволюционного времени. Считаю виновным в этом правительство и государственное устройство в СССР.