Знание – сила, 2000 №12

ПОЛНОСТЬЮ РАЗРУШИЛИ ЭТОТ ОБРАЗ длинные цепочки следов, найденных на суше в середине нашего столетия… Как оказалось, отпечатки ног гигантских динозавров крайне редко сопровождаются метками от кончика хвоста, не говоря уж о борозде волочения: а стало быть, они без труда несли свои массивные хвосты параллельно земле! Словом, к 1970-м полностью сформировалось новое представление о завроподах как о подвижных мускулистых существах, и палеонтологическим музеям пришлось срочно выправлять осанку колоссальных скелетов: могучие хвосты заняли горизонтальное, а длинные шеи – на манер жирафьих – почти вертикальное положение.

Кое-какие радикалы под идейным руководством известного ниспровергателя замшелых истин Роберта Бэккера пошли еще дальше, утверждая, что завроподы могли стоять на задних ногах, используя хвост в качестве третьей опоры: весьма удобная позиция для обкусывания деревьев на высоте пяти этажей, не правда ли? Бэккеровская концепция резкого, ловкого и грациозного зверя выглядела на редкость привлекательной, и неудивительно, что Стивен Спилберг принял ее за аксиому в своем «Парке юрского периода». Но науке-то требуются доказательства…

И теперь, когда компьютеры без труда обсчитывают не только детали машин, но и висячие мосты, пикирующие бомбардировщики и что угодно, в принципе нет никакой необходимости сочинять специальную программу, ну скажем, для завроподова хвоста: вполне достаточно купить продвинутую инженерную!

Натан Мирвольд так и поступил.

ОН ЗАДУМЧИВО ШЕВЕЛЬНУЛ РУКОЯТЬЮ, и его удачное приобретение (12 футов искусно переплетенных волокон, добрая ручная работа!) с сухой элегантностью продемонстрировало полное согласие с законами Ньютона… А как, собственно, ведет себя бегущая по бичу волна?

Во-первых, она сохраняет свою энергию (за вычетом той малости, что расходуется на борьбу с силой трения), во-вторых, постепенно ускоряется (поскольку означенное изделие заметно сужается к концу). Так вот, на тонком кончике 3,6-метрового плетеного шнура скорость волны достигает примерно 1260 километров в час, или 350 метров в секунду, что превышает скорость звука. А следовательно, хлесткий щелчок бича – не что иное, как акустический «взрыв» при преодолении звукового барьера!

Совершив это маленькое открытие, Мирвольд занялся отладкой готовой инженерной программы, пока не убедился, что та вполне аккуратно имитирует поведение бича. А затем отправился в Питтсбург, где в Музее естественной истории экспонирован хвост Apatosaurus Loiusae, один из самых сохранных в мире. Там он произвел необходимые замеры (длина объекта составила 12,5 метров) и подсчитал, что живой вес питтсбургского хвоста тянул примерно на 1300 килограммов.

Слишком много.

Такую массу нипочем не разогнать до сверхзвука! А впрочем… Ведь распределена-то она неравномерно? Ровно половина приходится на первые четыре фута хвоста, а на последние четыре – всего-то грамм триста.

СОРОКАФУТОВЫЙ ХВОСТ ИЗВИВАЛСЯ в компьютере… Устройство позвонков вполне позволяло апатозавру изгибать его в местах сочленений под углом в 30 градусов, но чтобы ублаготворить консерваторов, Мирвольд смоделировал и более жесткий вариант, способный искривляться максимум на 9 градусов. Методично опробовав всевозможные модели, исследователь убедился: весьма небольшой энергии достаточно, дабы вывести на сверхзвуковую скорость кончик его хвоста!

Великолепно. Стало быть, апатозавр и впрямь мог использовать массивную «пятую конечность» на манер бича. Остается лишь один вопрос: а зачем это было ему нужно?!

Натан никогда не воспринимал всерьез популярную идею, будто бы травоядные горы живого мяса имели обыкновение отбиваться от кровожадных хищников могучими хвостами. В самом деле, при ударе хвостом энергия высвобождается преимущественно на самом его конце, однако сия часть завроподова тела настолько, без преувеличения говоря, нежна (у апатозавра, к примеру, диаметр завершающей пары метров не превышает садового шланга для поливки цветов), что тот скорее нанесет вред себе, чем противнику. Правда, недооценивать мощь таких ударов тоже не стоит: при «щелчке» хвостом энергии выделяется в 2 тысячи раз больше, чем при ударе пастушеского бича, а сила звука при этом превышает 200 дБ (для сравнения: болевой порог человеческого восприятия – около 120 дБ, шум взлетающего реактивного самолета на расстоянии 5 метров – 140 дБ).

ПУШЕЧНЫЙ ЗАЛП, оглашающий мезозойские равнины на многие мили вокруг!

И чтобы этакий экстравагантный трюк пропадал задаром?

Но нет, конечно, не война. Любовь! – заключил Натан Мирвольд. «Всяческие диковинки наподобие павлиньего хвоста или оленьих рогов животные приобретают по большей части благодаря половому отбору» – замечает он. Что до гигантских завроподов, то серьезное сражение из-за самки почти наверняка могло завершиться фатальным исходом по крайней мере для одного из соперников, а вот бескровная «акустическая дуэль» объективно способствовала сохранению вида.

Для проверки этой оригинальной гипотезы, собственно, следует сравнить последние хвостовые позвонки самцов и самок, и если у первых они окажутся заметно поврежденными… Но, как вы уже догадались, определение пола динозавра по его скелету – одна из тех проклятых проблем, что вызывают наиболее ожесточенные дебаты.

ЗАЙТИ С ДРУГОГО КОНЦА ЗАВРОПОДА выпало Кенту Стивенсу из Орегонского университета… А началось все с того, что ученый решил слегка развеяться и отправился в кино. Дело было в 1993-м, фильм оказался «Парком юрского периода», и Стивенс чрезвычайно заинтересовался тираннозавром: будучи специалистом по визуальному восприятию трехмерного пространства, он сразу обратил внимание на глаза хищника, направленные вперед и обеспечивающие своему хозяину прекрасное стереоскопическое зрение.

«Я даже начал серьезное исследование зрительных возможностей хищных динозавров, – признается он. – У некоторых видов, как я выяснил, поля обеих глаз перекрываются не хуже, чем у кошек, так что эти звери были великолепными преследователями, свободно ориентирующимися во всех трех измерениях. У других видов зрительные поля перекрываются слабо, а такие хищники могли воспринимать глубину пространства лишь на близком расстоянии и, судя по всему, поджидали жертву в засаде».

Тут следует отметить, что Стивенс ко всему прочему недурной программист, поскольку ему часто приходится использовать в своих экспериментах трехмерную компьютерную графику. И в один прекрасный день он решил показать студентам, как слепить специализированное программное обеспечение, что называется, из подручных материалов. А так как его ученые мозги были забиты динозаврами… то и сотворил он узкоспециализированную программу, моделирующую их скелеты! А если учесть, что к тому времени Кент успел подружиться с Майклом Пэрришем – палеонтологом из Университета Северного Иллинойса…