Знание – сила, 2000 №08

Как и все другие «стратегии кооперации», стратегия поощрения «щедрых» и наказания «скупых» и «безбилетников» не является идеальной. Как ни странно, одним из главных ее подводных камней является само деление людей на «хороших» и «плохих», ибо тот, кто дает только «хорошим», постепенно станет выглядеть как «скупой» (его «донорский счет» уменьшится за счет отказа давать «плохим»), то есть может сам потерять репутацию «хорошего», а с ней – и косвенную помощь третьих лиц. Чтобы этого не произошло, в обществе должно быть как можно больше «хороших» (сознательно следующих правилам морали); но тогда «безбилетники» в нем станут такой редкостью, что общество может утратить веру в их существование вообще, а вместе с этим и иммунитет против них (жулику раздолье именно в компании честных до наивности людей). Все это говорит, что устойчивость системы «непрямого возмещения» в реальных коллективах достигается, видимо, за счет применения людьми не одной, а целого ряда различных стратегий поведения, сбалансированных друг с другом в неком «равновесном» соотношении.

В любом случае, однако, главным базовым фактором «непрямого альтруизма» является непрерывный учет «помощей» и «возмещений», отражающийся в «репутациях» всех участников, и постоянная их информированность об этих «репутациях». Поэтому следует признать, что фарисеи знали, что делали, когда демонстрировали свою щедрость. Они рассчитывали на систему «непрямого возмещения» и нарабатывали себе «репутацию» для нее. Они знали также, что информация в их обществе циркулирует достаточно свободно, чтобы их «репутация» стала известна широкому кругу лиц и обеспечила им должное вознаграждение. В коллективах, лишенных такой свободы циркулирования информации, никакая стратегия или мораль не сумеют сохранить непрямую кооперацию между индивидами, потому что здесь нельзя ориентироваться на «репутации» в силу их неправдивости, искаженности или отсутствия вообще.

Фигурально выражаясь, здесь утрачены критерии «добра» и «зла». Эти категории осмыслены лишь в условиях максимальной свободы информации.

Мэри Шелли, Перси Шелли

Продолжение. Начало в номерах 9-10 за 1999 год. 1-7 за 2000 год

Если о психопрограммировании я не знал вообще ничего, то последние слова Жигана, как говорится, звонили в колокольчик. Выражение "на курорты" почти заменило старый штамп "в горячую точку" вскоре после начала Второй Черноморской войны. Хотя отечественная пропаганда старалась на славу, ло широких масс все равно доходили слухи о том, что на этой войне творилось нечто далекое от победоносного шествия. Да и как официальное сообщение о "небольшой аварии" могло объяснить страшный "сочинский синдром", поразивший тысячи человек? Из-за рубежа сквозь новостные фильтры просочилась версия о биологическом оружии. А потом другая версия, согласно которой наши доблестные генералы саданули со спутников инфразвуком по своим же войскам. В ответ на эти "грязные провокации” наши заявили, что у них вообще нет такого оружия, зато оно есть у американцев. Звучала также версия о турецком хакере, который сбил то ли систему наведения ракет, то ли систему позиционирования в личных имплантах солдат. А также версия об "отрицательном влиянии непривычных климатических условий на личный состав". И еще целый рад версий. В конце концов, шум подавили пышным награждением героев и большими пособиями для тех пострадавших, кто к тому времени еще не покончил с собой.

Однако все это как-то не вязалось с нашим веселым Саидом. Я спросил об этом Жигана.

– А вы его после войны не видели, – пояснил Сергей. – Когда он вернулся, с ним даже по аське страшно было разговаривать. Но через месяц его запатчила собственная реабилитационная пси-прога, которую он еще до войны написал. Его дипломная работа. И он продолжал всем этим заниматься, когда поправился. Многим таким же покалеченным войной ребятам помог. А помните, я рассказывал про восстановление цельной личности у мультиперсоналов? Он ведь и вправду верил, что можно так настроить субличности мультика, что они будут жить в гармонии, и вместо психа шизанутого выйдет существо более высокого уровня…

Я слушал Жигана и вспоминал Саида. Его постоянный стеб и его коллекцию техно-антиков. Да, бывали моменты, когда вся шутливость этого панка в бандане казалась лишь маской, за которой скрывался совсем другой Саид. Тот, который редко показывал себя этому миру – потому что здесь не было места для того Маугли, который жил в нем. А ведь почти такую же историю я слышал от Мэриан. Был ли ее Маугли тем же Саидом? Или это целое поколение людей, выросших на контрасте Сети и реальности и ишуших в этом мире место, дорогу к которому они видели на карте другого мира?

А может, где-то и было такое место. Где-то совсем рядом, как неуловимый макам из его эль-Каабы… Как все-таки нелепо: два года рядом со мной находился редкий специалист по наукам, которым мало кто знает названия… а мы с ним занимались такой ерундой. Впрочем, что делал в это время ты сам, специалист по худлу, то бишь профессор наук, которым сейчас тоже мало кто знает названия?

– Война его задела слишком, — продолжал Жиган, словно угадав мои мысли.

– Пси-прога хоть и запатчила его, да не совсем. Она сделала ему такую веселенькую внешнюю личность. И он в ней неплохо маскировался. Потому и не рассказывал вам ничего. Да и мне тоже… в сознательном состоянии. Но временами его внешнюю личность глючило. Случались такие… даже не знаю, как сказать… Типа перезагрузки… В тот раз, когда он при мне проболтался, из него просто начал хлестать бредовый поток слов, все вперемешку. Про то как его воспитывала Сеть. Про диплом по пси-про. Про то, как еще во время Первой Черноморской наши и индийские военные подписали секретный договор о сотрудничестве в борьбе против Пакистана, а в перспективе – против всей Конфедерации Зеленого Знамени. И про то, как в результате этого договора был запущен "Дремль", индийский джинн в московской посуде…

– Что, так и сказал про джинна?

– Натурально, дважды повторил. Кажется, цитировал какой-то текст. Потом говорил про саму войну, и что после нее появились пси-проги еще хуже, а "Дремль" то ли пустили на самотек, или он сам вышел из-под контроля, и теперь непонятно, что обсчитывается на мозгах тех людей, которые превращаются в дремлинов, но умирать они стали еше быстрее… В общем, часа полтора его так несло – говорит и говорит без остановки, с закрытыми глазами. Потом бряк – и уснул. Я перепугался ужасно. Тем более что у него по жизни все наоборот было с мемуарами… Ну как это называется, когда чел не помнит, что было на прошлой неделе? Французы так ПЗУ называют… Я опять забыл…