Владимир Пономарев - Тайны Царских Династий Мира. Фараоны - сыновья Солнца

Вершиной расточительства молодого царя стал самый большой и роскошный корабль. Этот настоящий плавучий дворец царь подарил своей жене. Длина корабля превышала 100 метров. Вдоль фасада трехуровневой надстройки тянулась колоннада. На гигантском корабле предусматривались помещения для многочисленных гостей и огромный зал для торжественных приемов. Стены парадного зала украшали панели из кедра и резные фигурки из слоновой кости. Потолок покрывала позолота. На корабле был даже храм в честь Арсинои III.

Корабль-дворец при всем его великолепии не мог быть долговечным памятником. Птоломей IV приказал строить в Эдфу монументальный храм необычайной красоты. Египетский народ голодал, казна быстро пустела, в населенных пунктах начали возникать бунты. Закончилось все это тем, что оголодавшие крестьяне ворвались в недостроенный храм. В 206 г. до н. э. работы по строительству храма в Эдфу были прекращены.

Блестящая эпоха Птоломеев подошла к своему концу. В стране воцарился хаос. Началась гражданская война. В самый ее разгар внезапно скончался Птоломей IV. Арсиноя III сделала попытку удержаться на троне, но не смогла, поскольку внезапно при загадочных обстоятельствах тихо скончалась. Труп царицы постарались спешно, тайком сжечь за городскими стенами. Отсказочных сокровищ Арсинои III не осталось и следа. Даже прах ее исчез неизвестно куда. В Александрии ходили слухи, что в урну насыпали экзотических пряностей, а бренные останки царицы развеяли по ветру.

В сочинениях современников написано, что подруги Арсинои III выследили убийцу и забили его до смерти палками.

Честолюбивые царицы династии Птоломеев не уступали, своим мужьям и братьям в кровожадности, коварстве, страсти к роскоши и плотским наслаждениям. Без всяких угрызений совести они сметали на своем пути все преграды, установленные древними традициями для женщин.

С гибелью Арсинои III закончился золотой век династии Птоломеев. На полтора века Египет погрузился в хаос и беспредел.

Ночь. Величественные очертания храма бога Ра в Мемфисе. Рядом — огромный сфинкс с головой сокола, таинственно мерцающий в отблесках лунного света. Между его громадных лап спит девочка. Вдруг тишину нарушают звуки походных труб и появляется человек в военных доспехах. Увидев девочку, он замирает в восхищении перед ее красотой. От шума девочка просыпается. Сначала незнакомец пугает ее, но вступив в беседу, она проникается в нему доверием. Эта девочка — юная Клеопатра, незнакомец — Юлий Цезарь. Только Клеопатра об этом не догадывается и доверчиво рассказывает милому «старичку» свою историю: что она царица и будет жить во дворце в Александрии, когда убьет своего брата, прогнавшего ее оттуда. Когда появляются римские легионеры и, сотрясая оружием, кричат «Слава Цезарю!», Клеопатра наконец понимает, кто ее новый друг.

Так красочно и романтично представил встречу римского полководца и легендарной египетской царицы в своей пьесе «Цезарь и Клеопатра» английский драматург Бернард Шоу (1856–1950 гг.).

В действительности же их встреча произошла также при довольно романтических обстоятельствах, однако Клеопатра не была наивной девочкой. Когда она впервые увидела Гая Юлия, ей исполнилось уже восемнадцать лет.

…Жаркий день клонился к вечеру, когда лодка с одним гребцом пристала к берегу возле царского дворца в Александрии.

Аполлодор, так звали гребца, взвалил на свои плечи огромный мешок и направился ко дворцу. Бдительная стража преградила ему путь, но юноша сказал, что несет редчайший ковер, который хочет предложить великому Цезарю — знатоку и коллекционеру прекрасных вещей.

Начальник караула подал знак, и охранники пропустили Аполлодора.

Цезарь читал старинные рукописи, когда вошедший слуга подал ему папирус, где было по-латыни начертано: «Ты звал меня, чтобы воздать мне справедливость. Я здесь. Клеопатра».

Цезарь согласно кивнул головой, и Аполлодора с ковром впустили в комнату.

Богиня красоты Афродита появилась из морской пены — гений очарования Клеопатра появилась из прекрасного ковра.

Когда Клеопатра нежным певучим голосом нильской сирены обратилась к Цезарю, тот смог лишь воскликнуть: «Боги! Как она прекрасна!».

Следует разочаровать многих относительно якобы неземной красоты Клеопатры. Современники царицы утверждали, что она прекрасно сложена, но черты лица далеки от идеала. Бюст царицы, считавшийся ее достоверным изображением, демонстрирует нам женщину восточного типа с хищным вырезом ноздрей, небольшими глазами и удлиненным лицом. В ней чувствуются порода и ум.

Какой же была эта легендарная личность?

В своем труде «Сравнительные жизнеописания» Плутарх пишет: «Красота этой женщины была не тою, что зовется несравненной и поражает с первого взгляда, зато обращение ее отличалось неотразимой прелестью и потому ее облик, сочетавшийся с редкою убедительностью речей, с огромным обаянием, сквозившим в каждом слове, в каждом движении, накрепко врезались в душу. Самые звуки ее голоса ласкали и радовали слух, а язык был точно многострунный инструмент, легко настраивающийся на любое наречие, так что лишь с очень немногими варварами говорила она через переводчика, а чаще всего сама беседовала с чужеземцами — эфиопами, троглодитами ( очевидно, имеется в виду какое-то нубийское племя, жившее в пещерах на западном берегу Красного моря. — В. П.), евреями, арабами, сирийцами, мидийцами, парфянами… Говорили, что она изучала и многие иные языки, тогда как цари, правившие до нее, не знали даже египетского, а некоторые забыли и македонский».

«У нее, — замечает историк Гуго Вилльрих, — как у настоящей дочери Птоломея, не было ничего женственного, кроме тела и хитрости. Свою наружность, таланты, всю себя Клеопатра всегда подчиняла холодному расчету, постоянно имея в виду интересы государства, или, вернее, свои личные выгоды».

Иногда из спальни Клеопатры в Александрии выносили обезглавленные трупы мужчин. Матери, уже готовые к ужасной трагедии, всю ночь ожидали визитеров египетской царицы с останками своих сыновей. Эта была плата за любовь с Царицей Царей. Клеопатра предлагала любому желающему сказочную ночь любви, но с условием — наутро «счастливчик» должен быть обезглавлен.

Об этом необычайном романтизме поведал великий поэт А. С. Пушкин. Вспомним его отрывок из «Египетских ночей»: