Борис Соколов - Коллонтай. Валькирия и блудница революции

Я старалась кратко, но четко показать Молотову на те неизбежные последствия, какие повлечет за собой война. Не только скандинавы, но и другие страны вступятся за Финляндию. На это Молотов перебил меня: "Вы имеете в виду опять-таки "прогрессивные силы" империалистов Англии и Франции? Это все учтено нами".

Я пыталась приводить факты, рисующие настроение левых кругов Европы и США. Я говорила о твердом намерении шведов держаться нейтральными. Шведы сами боятся немецких нацистов. Другое дело — если Англия и Франция вступятся за Финляндию. Ее судьбой также интересуется Вашингтон. Моя информация встречена была Молотовым решительным отводом. Молотов несколько раз повторял мне, что договориться с финнами нет никакой возможности. Он перечислил основы договора с Финляндией, которые сводились к обеспечению наших границ и, не посягая на интегритет (территориальную целостность. — Б.С.)

Финляндии, давали финнам компенсацию за перенос линии границы более на север.

— Предложения СССР финнам логически обоснованны, это делегаты сами признают. Наши требования крайне разумны и скромны. Но финны не хотят договориться. У них на все заготовлен ответ: "Нет, мы не можем принять". Никакие доводы ими не принимаются во внимание. Хельсинкское правительство предрешило вопрос: "Война против Советского Союза неизбежна". Возможно, что их толкают на этот безрассудный шаг буржуазно-националистические державы, о чем вы говорите. Может, и сам Гитлер в отместку за наш отпор, какой дали ему в Белоруссии. Но кто бы ни вдохновлял их сейчас, для нас теперь, после наших встреч с финскими делегатами и особенно с этим типом Таннером, ясно: финны не пойдут на мирное разрешение вопроса о границах с нами. Нам ничего другого не остается, — твердо добавил Молотов, — как заставить их понять ошибку и заставить принять наши предложения, которые они упрямо, безрассудно отвергают при мирных переговорах. Наши войска через три дня будут в Хельсинки, и там упрямые финны вынуждены будут подписать договор, который они отвергали будучи в Москве. Молотов повторял несколько раз, что финскую делегацию здесь принимали очень радушно. Но финны упорствуют. Главный противник мирного соглашения с нами — это зловредный социал-демократ Таннер. Пааскиви — хитрый старик, но без Таннера он рассуждал бы разумнее. Пока переговоры не прерваны. На днях ждут возвращения делегации финнов в Москву с ответом самого финляндского правительства на новые наши уступки им. Но дальше мы не пойдем. Я поняла, что мои аргументы не приняты во внимание. И главное, что война неизбежна.

Ваша задача, сказал мне Молотов на прощание, — удержать скандинавов от вхождения в войну. Пусть себе сидят в своем излюбленном нейтралитете. Одним фронтом против нас будет меньше.

Я ответила, что готова работать над этой задачей, но, уходя из Кремля, сказала себе: эта задача выполнима лишь при условии, что война с Финляндией не затянется. Надо будет направить все силы на то, чтобы эту неизбежную войну по крайней мере сократить. Этим элиминируется шведский фронт.

Хотя я была в Москве всего два дня, от Вячеслава Михайловича пришел приказ вылететь обратно в Швецию в 6 часов утра. Сталина так и не видела. Досадно! С ним легко и просто говорить. А Молотов в этот раз будто не слушал моих донесений, все стоял на своем. Уехала я удрученная. Тревожная атмосфера в Швеции".

Накануне советского нападения на Финляндию Коллонтай уехала в свой любимый Сальтшебаден. После начала войны ее вызвали для объяснений премьер-министр и министр иностранных дел Швеции.

"— Если вы не хотели войны, — спросил премьер Пер Альбин Ханссон, — почему вы отказались от шведского посредничества?

— Для ответа на ваш вопрос, — с обескураживающей прямотой сказала Коллонтай, — мне нужны указания от своего правительства. Я их не имею".

"Я ненавижу эту войну", — записала Коллонтай в дневнике.

Многотысячные толпы осаждали советское полпредство, выкрикивая лозунги: "Агрессоры-большевики, вон отсюда!" О ходе боевых действий Коллонтай записала в дневнике: "На Карельском перешейке идут бои. Наши войска продвигаются по направлению к Выборгу. В газетах то и дело мелькают названия местечек и дорог, знакомых мне с детства: Кюреле, Пелекелле, Кузанхови — Кууза (усадьба дедушки), дом с белыми колоннами, вся моя юность там. <���…> Темные дни. Бои, бои. Знакомые названия местечек близ усадьбы дедушки — дорога на Вуоксу, красный деревянный мост через речку Канилан. На этом мосту финские девушки и парни плясали под гармошку, и мы, молодежь из усадьбы, нередко присоединялись к ним в светлые летние ночи. <���…> А сейчас через красный мост над быстрой речкой, громыхая, переправляются орудия и танки. Там мне знаком каждый поворот. Но нет уже ничего, даже тех поворотов. Все уничтожено войной, все, все… Куусинен (глава марионеточного правительства Финской демократической республики. — Б.С.) не имеет поддержки в народе".

Когда в ходе "зимней" советско-финской войны Швеция, поддерживаемая Великобританией, отправила в Финляндию два батальона добровольцев и появилась угроза ее вступления в войну против СССР, Коллонтай сумела использовать шведское посредничество в советско-финских переговорах о мире. 21 декабря 1939 года брат шведского короля, принц Евгений, неплохой художник, попросил Коллонтай принять ее хорошего знакомого Карла Герхарда, популярного эстрадного певца и директора музыкального театра. 24 декабря они поужинали на вилле Герхарда в Сальтшебадене. С ними также были министр социального обеспечения Меллер с женой. Министр предложил Коллонтай шведское посредничество для достижения мира с Финляндией. Ответ Молотова содержал требования таких территориальных уступок и ограничения суверенитета Финляндии, на которые финны пока что не соглашались.

Можно отметить, что в 1942 году благодаря активности Герхарда банк Эншильда, подконтрольный Маркусу Валлен-бергу, профинансировал и осуществил сделку, когда в обмен на советскую платину была осуществлена поставка в СССР высококачественной стали.

В советском посольстве в Швеции в период войны с Финляндией активно работали представители спецслужб, что раздражало Коллонтай. Она записала в дневнике: "Все больше совещаются за моей спиной Ярцев (резидент НКВД майор госбезопасности Борис Аркадьевич Рыбкин, работавший под прикрытием советника посольства. — Б.С.) и Вуолийоки (известная финская писательница Хелла Вуолийоки (Элла Мария Муррик), агент НКВД. — Б.С.). Часами строчат донесения в Москву, а о чем, не говорят. Она и Ярцев не доверяют искренности шведов. Тем более не доверяют мне. Не хотят понять, что Хансон (Пер Альбин Ханссон, премьер-министр и лидер социал-демократической партии Швеции. — Б.С.) кровно заинтересован в мирном разрешении конфликта. Обо мне нечего и говорить. Этого ни Ярцев, ни Грауэр (представитель НКВД. — Б.С.) понять не хотят. Зачем Таннер (министр иностранных дел и лидер социал-демократов Финляндии. — Б.С.) прислал сюда Вуолийоки? Может быть, у нее есть поручения не только из Хельсинки? Мне она не помощь, а эти совещания за моей спиной в секретной части советского полпредства меня нервируют и злят".