Кэрол Либерман - Плохие девочки. Почему их любят мужчины и как хорошим девочкам узнать их секреты

Мы лежали голые в одной постели. Это была уже моя двадцатая оплошность. Я мог бы спать на диване. Ночью она проснулась и принялась ласкаться. Фиби была похожа на одержимую. Я подумал: «Может быть, если я займусь с ней сексом, это ее устроит, и она от меня отлипнет». Я умею угождать людям. Она хотела, чтобы я ее целовал. Я это сделал. Она хотела, чтобы я в нее вошел. Я и это сделал. Я надел презерватив, или у нее был противозачаточный тампон. Уже и не помню точно, но той ночью она не забеременела.

Майк также не может вспомнить, как и почему они продолжали встречаться, просто так вышло. Они виделись два-три раза в неделю, ходили вместе ужинать, в кино, клубы, слушали музыку.

Я был противен себе. У меня была надежда, что я надоем ей, что она поймет, что мы не пара. На нашем первом свидании я твердо решил сказать Фиби: «Я сам по себе и не собираюсь брать на себя никаких обязательств, жениться и заводить детей». Но она была в таком же отчаянии, как и я. Мы оба слишком долго были предоставлены самим себе. В тот момент я почувствовал, что влип.

Однажды Майк пригласил Фиби на ужин. Ужин был готов, а ее все не было. И она не позвонила. Он звонил ей и оставлял сообщения. Через два часа Фиби появилась на пороге. Она хихикала. С ней была ее сестра, они были навеселе. Ужин был испорчен.

Переступив порог, Фиби лишь пожала плечами и сказала: «Я веселилась». За этим не последовало ни извинений, ни малейших угрызений совести. Я сказал себе: «Ладно, бывает», вместо того чтобы отреагировать по-мужски.

Всякий раз, когда мы выходили в свет, нас заносило либо к ней, либо ко мне. И каждый раз мы занимались сексом. Она сказала мне, что использует противозачаточный тампон. Мы развлекались предварительными играми, а потом она забежала в ванную, чтобы ввести себе тампон. Я мало что знал о таких тампонах, но прозондировал эту тему, и результат меня не слишком обрадовал. Я спросил ее: «Что ты сделаешь, если забеременеешь?» Она ответила: «На этот счет не волнуйся. У меня было четыре или пять абортов. Я обо всем позабочусь». Поэтому я позволил ей уговорить себя заняться сексом с тампоном.

Вскоре Майк начал встречаться и заниматься сексом с другой женщиной, а Фиби — с другим мужчиной. Все обо всем знали.

В этом не было ничего особенного, потому что мы не были привязаны друг к другу. Я думал, что должен покончить с этим романом, но она была психически неустойчивой. Я понимал, что мне лучше дождаться подходящего момента, чтобы она не превратилась в доктора Джекила или мистера Хайда — того из них, который был ее антагонистом.

Фиби понимала, что Майк хочет порвать с ней.

Фиби знала о том, что я хочу прекратить наши встречи, но все равно настаивала на сексе. Мне даже показалось, что она хотела заниматься сексом чаще. Я решил для себя, что буду использовать презервативы. Она закричала: «Не надевай презерватив! Только не это!» При виде презерватива ее еще больше пугала мысль, что я подумываю порвать с ней. А когда я попытался сделать так, чтобы не кончить в нее, она сказала: «Нет, давай в меня!» Я удивлялся ее поведению, но почему-то не сообразил, что она хочет забеременеть.

Однажды Фиби позвонила Майку и поделилась с ним своими опасениями по поводу ее возможной беременности.

Я продолжал тормозить. Я чертыхался и думал, что защита от беременности не помогла. Я и не думал, что она намеренно пытается забеременеть. Как оказалось, она боялась, что я ее брошу. Она не хотела быть одна. Того парня она не ценила настолько, чтобы за него цепляться, а я, видимо, был для нее достаточно хорош для хомута. Я все время боялся, что она забеременеет, а она всякий раз говорила: «Не волнуйся об этом». Я сказал: «Ладно, если тебе придется сделать аборт, я позабочусь об этом».

Но когда Фиби забеременела, она отказалась делать аборт и объяснила Майку, что врач посоветовал ей выждать несколько недель, прежде чем делать аборт. Когда этот срок вышел, Майк отвез ее в абортарий. Выйдя из кабинета, она сказала ему, что в первый раз ограничиваются консультацией, чтобы дать ей возможность все хорошо обдумать. Майку осталось только сожалеть. Через неделю они вернулись.

Я ожидал, что на этот раз она пойдет до конца. Когда она вышла из кабинета, вид у нее был грустный и заплаканный. Я сказал: «Ты это сделала?» Она со слезами твердила: «Я не могу убить этого ребенка! Не могу! Не могу!» А я тем временем вспомнил ее слова о том, что она делала аборты четыре или пять раз. Я почти все время боролся с подавленным состоянием, и эта ситуация лишь усугубляла мою депрессию. Я не знал, что сказать. Я знал лишь, что не хочу жить с ней, независимо от того, оставит она моего ребенка или нет.

Майк пошел к женщине-психотерапевту, и она посоветовала ему разорвать эти отношения. Майк ответил, что считает себя слабаком и что не может обидеть Фиби. Психотерапевт проводила с ними сеансы по отдельности и в паре, но неизменно советовала Майку уйти от Фиби — независимо от того, сделает ли она аборт.

Я сказала Фиби, что психотерапевт рекомендовал мне расстаться с ней. Фиби все время плакала, из-за того что я от нее ухожу, потому что она забеременела. Она предложила мне компромисс — я останусь с ней на период беременности и курсов для будущих родителей, пока она не родит. Потом пробуду с ней еще две недели, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, после чего смогу уехать, забыв и о ней, и о ребенке.

Оказавшись между молотом и наковальней, Майк согласился. А тем временем Фиби под давлением психотерапевта призналась в том, что она нарочно перестала пользоваться противозачаточными тампонами, чтобы забеременеть.

Когда врач рассказала мне об этом, я сказал ей: «Я вам не верю. Это не может быть правдой». Но психотерапевт настаивала на том, что Фиби сделала это нарочно. Когда я стал расспрашивать Фиби, она неизменно твердила, что у нее это вышло случайно.

Майк хотел верить Фиби, потому что не желал признавать, что сам угодил в ловушку. Такое случалось только с другими мужчинами, во всяком случае так он когда-то считал. В конце концов он понял, что психотерапевт была права. Во время беременности они не жили вместе, но Майк помнил о сделке, заключенной с дьяволом: быть рядом с Фиби до тех пор, пока не истекут две недели после рождения ребенка.

Фиби совсем ополоумела из-за гормонов. В один миг она превращалась из котенка в пантеру. По мере того как приближался срок родов, я все больше цепенел от ужаса и очень хотел, чтобы все это оказалось просто дурным сном. Я старался быть дружелюбным и предупредительным, потому что знал, что малыш страдает, когда мать рвет и мечет.

Наконец у Фиби начались схватки, и они спешно отправились в больницу. Примерно в четыре утра медсестры отвели ее в родильное отделение.