Кристин Нефф - Самосострадание. О силе сочувствия и доброты к себе

Представьте, что вы услышали о таком происшествии: молодой человек грабил банк и, когда кассир попыталась позвать кого-нибудь на помощь, выстрелил и ранил ее в руку. Вероятно, в первый момент вы его резко осуждаете: он чудовище, и его нужно посадить в тюрьму до конца его дней. Вот и все. Но потом вы узнаёте подробности его прошлого. Его родители были наркоманами. В одиннадцать лет он оказался на улице и, чтобы выжить, вынужден был драться и красть. Он пытался устроиться на работу и зажить честной жизнью, но его каждый раз увольняли, потому что он толком не умел ни читать, ни писать, и в конце концов он вернулся на преступный путь. Ваше отношение к преступнику, должно быть, начинает смягчаться. Может быть, вы даже начинаете ему сочувствовать. Это не значит, что вы освобождаете его от ответственности за преступления или считаете, будто то, что он совершил, нормально. Возможно, вы по-прежнему уверены: его нужно посадить в тюрьму, чтобы оградить общество от опасности. Тем не менее вам стало понятнее, какие обстоятельства вынудили его поступить именно так, и вы сохраняете уважение к его человеческой сущности. И кто знает: может быть, если ему окажут помощь и поддержат — то есть изменятся обстоятельства, — он даже сумеет стать другим человеком.

Вот что такое проницательная мудрость в противоположность оцениванию. Оценивание разделяет людей на плохих и хороших, пытаясь свести их сущность к банальным категориям. Проницательная мудрость отдает должное всей сложности и неоднозначности. Жизнь складывалась так, что в итоге произошло то-то и то-то, но в других условиях все вполне может пойти по-другому.

Иисус, как известно, сказал: «Кто из вас без греха, пусть первым бросит в нее камень». И позже, когда умирал на кресте: «Отче! Прости им, ибо не ведают, что творят». Смысл ясен: нам нужно относиться с пониманием и состраданием даже к тем, кто поступает совсем неправильно, в том числе к самим себе.

Выберите одну из своих черт, которая часто вызывает у вас самоосуждение и является важной составляющей вашего представления о себе. Может быть, вы считаете себя застенчивым, ленивым, злым и т. п. Затем ответьте на следующие вопросы:

1. Как часто у вас проявляется эта черта — б о льшую часть времени, иногда, лишь изредка? Каким вы становитесь, когда эта черта не проявляется? Вы по-прежнему остаетесь собой?

2. Есть ли какие-то определенные обстоятельства, которые, как вам кажется, выявляют эту черту, тогда как в других обстоятельствах она незаметна? Действительно ли эта черта является определяющей, учитывая, что она заявляет о себе только в определенной ситуации?

3. По каким причинам и в каких условиях у вас появилась эта черта (переживания раннего детства, гены, трудные жизненные ситуации и т. д.)? Если ваша черта отчасти обусловлена этими «внешними» силами, правильно ли считать, что она отражает вашу внутреннюю сущность?

4. Вы обзавелись этой чертой по собственному выбору? Можете ли вы выбирать, обнаруживать эту черту или нет? Если нет, то почему вы себя за нее осуждаете?

5. Что происходит, когда вы заново формулируете свою самооценку, переставая придавать этой черте определяющее значение? Например, вместо того чтобы говорить: «Я злой человек», — говорите: «Иногда, в определенных обстоятельствах, я злюсь»? Меняется ли что-нибудь, когда определяющая роль этой черты снижается? Появляется ли у вас больше простора, свободы, спокойствия в душе?

У каждого из нас есть общечеловеческие ограничения. Мы, все до единого, находимся в одном непростом положении. Как сказал английский писатель Джером К. Джером: «Именно ошибки и неудачи, а не достоинства, сближают нас друг с другом и приносят сочувствие. Именно глупые поступки нас объединяют». Если вы понимаете, что несовершенство свойственно всем людям, сострадание к себе дает ощущение связанности, которое необходимо для преуспевания и полного раскрытия человеческого потенциала. Вместо того чтобы пытаться удовлетворить свою потребность в одобрении и принадлежности вовне, мы можем сделать это, заглянув в себя.

Самосострадание и в особенности признание общности человеческого положения помогли мне справиться с самой тяжелой на сегодняшний день ситуацией в моей жизни. Через пару лет после того, как я получила работу в Техасском университете в Остине, у меня родился прекрасный маленький мальчик по имени Роуэн. Когда ему было восемнадцать месяцев, мы поняли, что с ним что-то не так. Он не показывал ни на что пальцем, хотя большинство малышей научаются этому к году. Он не поворачивал голову, когда мы звали его по имени, не называл меня мамой, вообще никак меня не называл. Он произносил всего пять слов (все — на букву «Б») и несколько имен — в основном паровозиков из мультсериала «Томас и его друзья». Он часами, словно зациклившись, выстраивал в линию своих игрушечных животных. Он закатывал жуткие истерики ни с того ни с сего. Я знала: быть мамой трудно, но не думала, что настолько. Почему мне не удается прекратить эти выходки? Может быть, я плохая мать? Может быть, я недостаточно строга?

Да, я подозревала, что у Роуэна может быть отклонение в развитии. Но какое: проблемы со слухом, задержка развития речи, расстройство процесса обработки слуховой информации? Я возила его ко всевозможным специалистам. Заказывала все книги, которые, как мне казалось, могли помочь. Делала абсолютно все, за исключением серьезного обследования Роуэна на предмет аутизма. Оглядываясь назад, я сейчас понимаю, что, должно быть, подсознательно заподозрила аутизм, но мое сознание не допускало этой мысли. Что бы там ни было с Роуэном не так, думала я, этот милый, очаровательный, забавный ребенок никак не может быть аутистом. Ведь он такой нежный и ласковый и смотрит прямо в глаза. Детям-аутистам не полагается этого делать, разве не так? Помню, однажды, когда Роуэн одарил меня своей чудесной, светлой улыбкой, я даже полушутя сказала мужу: «Во всяком случае мы знаем, что он не аутист!»

Но вот однажды, когда я паковала вещи, собираясь к вечеру ехать в центр ретрита на практику медитации в тишине, я поняла, что не могу больше отмахиваться от ноющего беспокойства. Я сделала несколько глубоких вдохов, подошла к компьютеру и напечатала: «Аутизм, ранние признаки». На сайте, который я открыла, говорилось, что, если у ребенка наблюдаются хотя бы три признака из десяти перечисленных, значит, аутизм вполне вероятен и ребенка нужно как можно скорее показать специалисту. У Роуэна оказалось девять из десяти. Отсутствие прямого зрительного контакта было единственным признаком, которого у него не наблюдалось.