Анна Азарнова - Если с собой трудно [«Слепые пятна» личности и внутренние конфликты] [litres]

В семейных, брачных отношениях такие люди обнаруживают выраженную склонность возлагать вину на партнера и детей. Если муж или ребенок совершил какое-то «неправильное» действие, попросту ошибся, то это заносится в некий внутренний «список» («реестр»), в котором уже хранится информация о прошлых прегрешениях. При удобном случае эти «проступки» припоминаются: «Ну вот, опять ты думаешь только о себе! Только о себе и никогда о других! Что ты смотришь на меня? Да, всегда! А вспомни, как было прошлым летом, тогда, в Турции. Что отводишь взгляд – правда глаза колет? А тот случай новогодний помнишь? Или тебе напомнить?» Они используют разнообразные способы, чтобы напомнить партнеру или ребенку о его вине и неправоте. Они не только говорят, но и делают так, чтобы партнер почувствовал себя виноватым. Например, если взрослый сын задержался на вечеринке, мать не ляжет до его прихода спать, а потом будет упрекать его в том, что так и не смогла заснуть. Либо окажется, что из-за перенесенных волнений у матери ночью было плохо с сердцем. Допустить возможность собственной вины такому человеку очень трудно, однако все же в семье неизбежно возникают ситуации, когда она очевидна. В таких случаях человек неизменно находит для себя оправдания: «Да, я избила дочь, но у меня такие перегрузки сейчас, что нервная система не выдерживает!», «Да, я выгнала его из дома, но его жена совершенно не умеет себя вести!»

Аналогичным образом такой человек проявляет себя на работе. Коллеги обычно недолюбливают его, но предпочитают не связываться; те, кто моложе или не уверен в себе, попросту боятся. Так же, как и в собственной семье, на работе такой человек ведет учет ошибок своих коллег, не забыв о них упомянуть. Часто вину за собственные промахи он возлагает на окружающих, и при этом довольно убедительно.

Люди этого типа не бывают скромными – запросы их весьма значительны. Им никогда не бывает достаточно того количества денег, которые они имеют, и того уровня материального комфорта, которым они располагают. Им всегда требуется больше. В семье такая жена постоянно упрекает мужа в бездействии или в слабой инициативе при добывании средств к существованию, и при этом она никогда не бывает довольна. Люди с активной формой конфликта вины предпринимают попытки получить больше других – как внутри собственной семьи, так и в более широком социальном контексте. Помните старуху из пушкинской сказки о золотой рыбке? В семье такой человек «выбивает» себе особые привилегии, например в пище («фрукты оставим для мамы», «это папины орехи, ему нужно, мы их не будем есть»). Я знаю семью, в которой муж был обязан каждый день обеспечить жене кефир на ужин. Звучит вполне невинно, если не знать, что к этому кефиру предъявляются особые требования – он должен быть сегодняшним или, в самом крайнем случае, вчерашним, строго определенного производителя (чей продукт редко встречается в продаже), процента жирности и обязательно без комочков (к комочкам требования особенно строги!). Эти ограничения никак не связаны с какими-то объективными требованиями или обстоятельствами, кефир не прописан врачом, необходимость его приема не обусловлена никакими заболеваниями. Это прихоть супруги. Однако каждый день муж ищет по округе вожделенный кефир. Покупая его, он спрашивает у продавца, нет ли комочков, и это самый рискованный момент во всем предприятии, ведь точно установить, есть ли комочки в кефире, до его покупки не представляется возможным (Боже упаси, преподнести супруге вскрытый пакет!). Если кефир окажется с комочками, пить его жена не станет, и вечер будет испорчен – она будет обвинять мужа в бесчувственности и эгоизме.

Активная форма конфликта вины проявляет себя в ситуации распределения семейных ресурсов – еще на стадии осмотра квартиры при ее покупке такой человек выбирает для себя лучшую комнату; выделяются особые целевые семейные средства для того, чтобы он мог съездить один отдохнуть, в то время как второй никуда не ездил много лет («А зачем мне ехать куда-то в отпуск, я лучше ремонт дома сделаю»). Со стороны такие отношения иногда принимаются за большую любовь («Он ее на руках носит»), однако та сторона, которая «обслуживает государственного обвинителя», на интуитивном уровне всегда ощущает неудовлетворенность и гнев, даже если речь идет о несомненном мазохизме. По отношению к собственным детям такие люди могут проявлять жестокость, обвиняя их и отказываясь учитывать их чувства («Что ты смотришь на меня так? Яйца курицу не учат!»). Детей обычно стараются как можно раньше приучить к домашнему труду, рано возлагают на них обязанности по дому, готовку, закупку продуктов. Промахи и неудачи становятся поводами для обвинений. Такой человек старается по возможности освободить себя от домашних дел и возлагает их на домочадцев, в первую очередь на супруга (супругу) и детей. Собственные дела по дому преподносятся как жертва, трудозатраты на них преувеличиваются. В семье такой человек может совершать поступки, очевидно выходящие за рамки приемлемых (например, мать семейства после любых застолий отправляется вместе с подругами в караоке или ночные клубы и пропадает на несколько суток, вступая в случайные связи с мужчинами), однако при этом отторгает от себя любое ощущение вины; в загулах обвиняется муж, который не может обеспечить жене должного качества жизни, – любые упреки агрессивно отклоняются. При этом другим членам семьи и ни в коем случае не дается право на подобное поведение. В более широком социальном контексте стремление получать больше других также проявлено весьма ярко. Например, такой человек выбирает себе самое удобное место на работе, у него самое уютное кресло и самый быстрый компьютер. Зная его как неудобного, его обычно не нагружают сверхурочной неоплачиваемой работой и вообще стараются сильно не утруждать. Однако такой человек весьма агрессивен в ситуации распределения материальных поощрений, премий, привилегий и других благ, стараясь урвать себе лучшее. Таких людей неприятно иметь в соседях – у них всегда есть претензии и требования, а потом оказывается, что купленный вами уголь в ваше отсутствие расходовался соседом для отопления собственного дома. Не встречая отпора, такой человек становится весьма агрессивным, а его требования возрастают, он может притеснять окружающих, тем не менее обычно не переступая границы с криминалом. При этом собственное поведение им всегда оправдывается.

Болезнь становится для такого человека оправданием для предъявления к окружающим бесконечных претензий и требований; попадая в больницу, он неизменно привлекает к себе много внимания со стороны медицинского персонала. С ним действительно очень трудно, ведь он обвиняет и требует: его не устраивает то, как его осматривал доктор, как обосновал диагноз; он не понимает, как ему могли выделить такое неудобное место, и собирается жаловаться на непрофессионализм и равнодушие врача. Он требует обоснования диагноза и приглашения другого специалиста для консультации и пребывает в сильном гневе из-за того, что этот специалист не появляется мгновенно. У него масса нареканий на поведение медсестер. При этом такой человек отрицает несомненный факт наличия у него поведения, которое пагубно отражается на здоровье, либо которое затрудняет оказание ему медицинской помощи (постоянная критика и агрессия в сторону медицинского персонала и несоблюдение его требований), утверждает, что все это не так, а там, где не может игнорировать очевидное, тривиализирует свое поведение («Все уважающие себя люди так делают, ничего в этом особенного нет, не надо мне тыкать!») Очень часто такой человек требует чего-то для себя в ущерб другим пациентам, находящимся в учреждении.