Эсме Швалль-Вейганд - Дар. 12 ключей к внутреннему освобождению и обретению себя

Пока мы действуем согласно принципам отрицания, лжи и обесценивания, пока храним секреты, нам невозможно расплатиться по всем счетам и отпустить наконец свое прошлое.

Иногда мы держим что-то в тайне неосознанно или по негласному требованию. Иногда кто-то покупает наше молчание угрозой или силой. Так или иначе, но любые секреты служат во вред, поскольку способствуют возникновению стыда и подпитывают это чувство в нас, а состояние стыда — прямой путь к любой зависимости. Свобода приходит, когда мы видим правду и говорим правду. Именно так и произойдет, если мы создадим внутри себя атмосферу любви и приятия. Об этом пойдет речь в следующей главе.

Поставьте два стула рядом. Сначала, не скрещивая ног, посидите на одном стуле. Почувствуйте, как ступни упираются в пол. Почувствуйте упругость ягодичных мышц. Почувствуйте, как позвоночник тянется вверх, вон из таза. Вытяните шею, максимально поднимите подбородок. Отведите плечи. Дыхание должно быть глубоким: причем на вдохе — вытягивайтесь вверх, на выдохе — расслабляйтесь. Теперь сядьте так, чтобы одна ягодица находилась на одном стуле, вторая — на другом. Проверьте, как себя чувствуют ваши стопы, ягодичные мышцы, позвоночник, шея, голова и плечи. Как себя чувствует ваше тело и как вам дышится, когда вы пытаетесь усидеть на двух стульях? Теперь вернитесь на один стул. Прижмите стопы к полу и ягодицы к сиденью. Вытяните позвоночник и шею. Вы снова на своем месте. Следите за дыханием, пока вы пересаживаетесь и ваше тело принимает естественное положение.

Попробуйте сделать упражнение «Показатели жизнедеятельности», которое выполняла Робин, когда пыталась сохранить свой брак и восстановить отношения с мужем. Несколько раз в день делайте сознательное усилие и измеряйте эмоциональную температуру, проверяя свое тело. Спрашивайте себя: «Какая я сегодня? Мягкая и теплая? Холодная и жесткая?»

Группы поддержки и программы двенадцати шагов — отличные места, где можно не только делиться правдой о себе, но и учиться у тех, кто проходит такой же путь. Найдите любую группу помощи недалеко от своего дома или в интернете — и вы сможете бывать в компании людей, которым близок ваш опыт и которые разделяют ваши чувства. Посетите хотя бы три собрания, прежде чем принять окончательное решение, подходит ли вам это.

На прощение себя за то, что осталась в выживших, у меня ушли десятилетия.

Мне было сорок два, когда я окончила в 1969 году колледж. Я была матерью троих детей и иммигранткой. Выучить английский язык так, чтобы иметь возможность продолжить обучение, — для этого потребовались особая отвага и немалые внутренние силы. Колледж я окончила с отличием!

Но на церемонию вручения дипломов не пошла. Слишком было стыдно.

В послевоенные годы, подобно многим другим выжившим, я испытывала мучительное чувство вины. Двадцать четыре года назад освободили меня и мою сестру Магду. Но за два десятилетия я так и не смогла понять, почему осталась живой, а мои мать, отец, бабушка, дедушка погибли, как и еще шесть миллионов людей. Даже получение диплома — такое замечательное событие, касающееся только меня и моих успехов, — было омрачено мыслью, что я недостойна этой радости, я безнадежно испорченный товар и каким-то образом несу вину за все плохое вокруг. Всего лишь вопрос времени, чтобы все узнали, насколько я сломлена.

Чувствовать вину — значит верить, что беда произошла из-за вас, и осуждать себя за это. Но важно разделять чувство вины и раскаяние. Раскаяние — закономерная реакция на совершенную ошибку или на зло, которое мы кому-то причинили. Угрызение совести ближе к горю. Если вы раскаиваетесь, то признаёте, что прошлое есть прошлое, что его нельзя отменить, и позволяете себе из-за него грустить. Испытывать муки — значит понимать, что пережитое вами, что принятые когда-либо решения — все приводит к сегодняшнему дню. Раскаяние — это наше настоящее. Оно может сосуществовать с прощением и свободой.

А вот вина держит вас очень крепко. Она коренится в чувстве стыда: вы верите, что недостойны ; думаете, что вас не хватает — не хватает на все, что вы делаете. Чувства вины и стыда могут быть крайне изнурительными. Но они не дают настоящей оценки тому, кто мы. Это образ мышления, который мы выбираем и в котором надолго увязаем.

Всегда есть выбор, как поступать с информацией, которую мы получаем в нашей жизни. Как-то я выступала на конференции, и вдруг во время моего доклада со своего места встает довольно представительный мужчина и покидает аудиторию. Я буквально застыла на сцене, охваченная самыми нелестными мыслями о себе: «Я ни на что не гожусь. Я не заслуживаю чести выступать на такой конференции. Я не на своем месте». Через несколько минут дверь открывается, в аудиторию входит тот мужчина и садится на свое место. Возможно, он просто выходил попить воды или в туалет, но к тому времени, как он вернулся, я уже заканчивала свою жизнь на гильотине.

Никто не рождается с чувством стыда. Но многим из нас начинают внушать его с самых малых лет. Когда Линдси, моя старшая внучка, училась в начальной школе, ее определили в класс для «талантливых и одаренных детей» (меня раздражает сама идея, заложенная в таком подходе к детям, — все они талантливые и одаренные!). Иногда внучка не справлялась и отставала от других, и учительница начала называть ее маленьким тормозом. Моя чудесная Линдси приняла ее слова близко к сердцу. Ей удалось убедить себя, что она не тянет, что у нее не хватит способностей учиться в таком классе, что она недостойна. Внучка уже была готова перейти в обычный класс. Но я объяснила Линдси, насколько важно не позволять чьему-то мнению, даже преподавательскому, влиять на ее самооценку и решения. Она осталась, а годы спустя написала вступительное сочинение в колледж под названием «Когда тормоз становится мотором». Линдси с отличием окончила Принстон.

Мне тоже с детских лет приходилось выслушивать о себе разное, что довольно рано сформировало чувство стыда за то, что я такая. В три года у меня появилось косоглазие, и вплоть до десятилетнего возраста, пока мне не сделали офтальмологическую операцию, сестры безжалостно дразнили меня песенками типа «Ты тщедушная уродка, таких замуж не берут!». Да и мама часто повторяла: «Хорошо, что ты у нас умная, а то внешность у тебя так себе». Каково выслушивать о себе такое? Было очень тяжело, но еще труднее было выкинуть это из головы. Ведь суть не в словах, что говорили мне родные. Беда в том, что я в эти слова поверила.