Ганс Айзенк - Эксперимент. Самые жестокие исследования в психологии

В вышеупомянутой работе были использованы официальные данные, сравнивающие показатели «Личностного опросника Айзенка» по осужденным правонарушителям с данными по законопослушным гражданам, или показатели одной группы осужденных с показателями другой группы. В некоторых работах не использовали данные о преступниках, официально признанных таковыми, а выводили сведения о преступлениях среди населения в целом по данным, представленным информантами в опросниках. Наиболее известным среди подобных опросников в Великобритании является «Шкала антисоциального поведения» (Antisocial Behavior Scale), разработанная Гибсоном (Gibson, 1967) и переработанная впоследствии Оллсоппом и Фельдманом (Allsopp and Feldman, 1976). Однако те работы, в которых использовалась «Шкала антисоциального поведения», также не подтверждали теории преступности Айзенка. Джеймисон (Jameson, 1980), изучая 1282 учеников средней школы (13–16 лет) из Лондона и его окрестностей, выявил явную корреляцию между лично заявленным антисоциальным поведением и показателями шкалы Р, но корреляция с показателями шкалы N и Е оказалась незначительной или слабой соответственно. Пауэлл и Стюарт (Powell and Stewart, 1983) также изучали английских учеников средней и начальной школы и тоже обнаружили, что лично объявленное антисоциальное поведение сильно связано с показателями по шкале Р, слабо — по шкале Е и незначительно — по шкале N. Подобные результаты сообщаются в работе Rushton and Chrisjohn (1981), в которой изучались канадские студенты.

Результаты исследований, изучающих связь нейротизма и преступного или антисоциального поведения, ясны: связь не подтверждается. Более того, связь между экстраверсией и антисоциальным поведением подтверждается слабо, однако умеренная связь между психотизмом и склонностью к преступлениям все же есть. То, что данные шкалы Е не смогли веско подтвердить гипотезу Айзенка, может отражать слабость его аргумента о том, что большинство преступников являются недостаточно обусловленными. Несмотря на то, что у многих может быть «нечистая совесть», точка зрения слабого обусловливания кажется стишком ограниченной. Точнее было бы предположить, что одни преступники совершали проступки из-за слабой обусловленности, другие потому, что считали антисоциальное поведение одним из немногих возможных путей чего-то добиться, а у третьих это было вызвано сочетанием обеих названных или каких-то еще причин. Многие оказываются за решеткой не из-за того, что не могут соотносить факт правонарушения с чувством вины или тревожности. Скорее, они попадают в тюрьму за различные преступления, совершенные по разным причинам в разных социальных ситуациях. Так как шкала Е, которая отражает обусловленность, не способна отвечать за все вышеперечисленное, то требуются дополнительные исследования подгрупп заключенных.

В работе Bartol and Holanchock (1979) «Личностный опросник Айзенка» применялся при обследовании 398 заключенных в тюрьме особого режима в штате Нью-Йорк. 62 % изучаемых были афроамериканцы, 30 % американцы испанского происхождения и 7 % — белые. Исследуемые преступники были разделены на шесть групп в соответствии с приговором: убийство, тяжкие преступления с попыткой убийства, изнасилование и сексуальное домогательство, воровство, кражи со взломом, преступления, связанные с наркотиками. Если заключенный совершал преступления различных категорий, его причисляли к группе наиболее серьезных преступников. Контрольная группа включала посетителей в приемных бюро по найму преимущественно в негритянских и испанских кварталах Нью-Йорка. Авторы отобрали 187 мужчин, которые согласились ответить на вопросы «Личностного опросника Айзенка». Контрольная группа соответствовала группе преступников по всем показателям: по возрасту, расе, социально-экономическому положению и профессиональным занятиям.

Во всех шести группах преступников показатели шкалы Е были ниже, чем в контрольной группе, но между подгруппами преступников различия в показателях были весьма значительны. Сексуальные преступники оказались наиболее интровертными, за ними следовали грабители-взломщики. У воров наиболее сильно проявлялась экстраверсия.

Хотя приведенная выше работа продемонстрировала действенность «Личностного опросника Айзенка» для того, чтобы провести различия в данной конкретной группе преступников, предположение Айзенка об экстраверсии она не подтвердила. Причин для этого было много, но основной оказался культурологический фактор. Заключенные в данном исследовании в основном были из негритянских и испанских кварталов Нью-Йорка, и многие из них были осуждены за насилие. Айзенк же в основном изучал заключенных белых европейцев, осужденных в большинстве случаев за имущественные преступления. Это наблюдение подчеркивает необходимость учитывать культурные факторы при изучении разнородных представителей преступного мира.

Фаррингтон, Байрон и Ле Блан (1982) нашли некоторое подтверждение теории Айзенка о преступности в своем обзоре литературы, который включал и их собственное исследование антисоциальных личностей Лондона и Монреаля. «Мы пришли к заключению, что кажется маловероятным, чтобы в настоящее время теория Айзенка, разработанные им шкалы для оценки личности или его статьи часто использовались для объяснения правонарушений» (р. 196).

Мы не должны, однако, легко отказываться от теории Айзенка. Авторы достаточно многих работ обращаются к этой теории, чтобы подтвердить свои предположения или выяснить, почему те или иные результаты сомнительны. Связаны ли подобные результаты с разными культурными факторами, разницей в подборе групп для исследования — как групп преступников, так и контрольных групп, — или же причина в выборе вопросов для личностных опросников? Шкала Р также некоторым образом помогает при исследовании как правонарушителей, которым предъявлены обвинения, так и тех, кто лично сообщал о своем преступлении. Эти данные дают основания предполагать, что те люди, которые связаны с антисоциальными или преступными действиями, обычно лишены чувствительности, они агрессивны, импульсивны, жестокосердны, эгоцентричны. Понятно, что этому свойству личности следует посвятить еще много исследований.

Хотя теория Айзенка сейчас почти забыта, в этой работе мы посвятили ей значительное внимание по трем причинам. Во-первых, потому, что эта теория дает исчерпывающую информацию о роли генетики в антисоциальном поведении. Нам предстоит еще многое узнать из этого опыта, и, возможно, некоторые видоизменения укрепят объяснительные возможности теории. Во-вторых, теория Айзенка признает взаимодействие окружения — особенно через классическое обусловливание — с особыми свойствами нервной системы. Особенно важно то, что Айзенк обращает внимание на индивидуальные особенности в нервной системе и рассматривает их как биологическую основу личности в целом (Nebylitsyn and Gray, 1972). В криминологии нельзя не учитывать наличия биологических факторов в антисоциальном поведении, даже если эти факторы являются причиной такого поведения лишь у небольшого процента людей. Однако если рассматривать теорию с такой точки зрения, то получается, что избирательное внимание Айзенка к классическому обусловливанию как главному объяснению преступности и его нежелание учитывать другие формы когнитивного процесса и процесса научения может оказаться слабым звеном его теории. Гордон Траслер (Gordon Trader, 1987) отмечает, что и сама концепция обусловленности чревата трудностями и вызывает много споров у современных психологов. Существует даже значительная полемика о значении самого термина, а экспериментальные данные, имеющие целью подтвердить концепцию, сомнительны и противоречивы. И все-таки теория Айзенка уникальна, так как она представляет одну из немногих попыток со стороны психологов сформировать общую, универсальную теорию криминального поведения.