Ольга Валяева - Предназначение быть мамой

«И Мы завещали человеку быть добрым к своим родителям и заботиться о них, особенно о матери, ибо мать носит его в своей утробе, и ее слабость увеличивается по мере того, как растет ребенок».

Мусульмане говорят, что рай — у ног матерей. И эта метафора кажется мне очень красивой. Сейчас же мы живем в мире, где ценится только то, что можно продать. Поэтому суррогатные мамы иной раз в обществе уважаемы больше, чем все остальные: как минимум они смогли на своей природе неплохо заработать. И материнство обесценили, а матерей — сняли с их почетного трона.

Но знаете, что в этом всем самое страшное и губительное? Мы сами в это поверили. Мы сами позволили себя убедить в том, что материнство — это несущественно. Мы сами не испытываем уважения к своему труду, и, как следствие, мы позволяем другим так к нам относиться, иной раз даже считая, что они в чем-то правы. Мы сами испытываем иной раз чувство вины за то, что мы «всего лишь» матери, ничего больше (хотя может ли быть что-то больше и значительнее?). Мы сами не уважаем в себе материнское начало, чураемся его, подавляем в угоду моде, задвигаем его в самые дальние уголки своей личности. Мы с детских лет наблюдали, что за свой титанический труд от общества может получить мать, — и мотали на ус. Формировали таким образом свои представления, что будет с нами, когда мы станем мамами, делали выводы.

Когда я была маленькой и слышала, как кто-то неуважительно обращался с моей мамой, внутри меня все сжималось в комок. Я была всего лишь маленьким ребенком, но как мне больно было видеть мамину беспомощность и беззащитность! И как обидно было за нее, когда кто-то позволял себе ее оскорбить или ею пренебречь. Я не знаю, как с этим справлялась сама мама: наверняка многие такие вещи она просто научилась не замечать. Но маленькие детские глаза не могли не заметить. Ни мама, ни я ничего не могли с этим сделать. Приходилось просто проглатывать обиду. В моей голове тогда прочно укоренилось, что матерей никто не уважает. Вроде как не за что сильно уважать, ничего особенного не сделано: родить может каждая.

Когда же я сама стала мамой, я поняла, какой на самом деле это труд. Как это непросто и насколько эта работа лишена любых поощрений со стороны. Никогда и никто не скажет тебе, что ты хорошая мама и делаешь что-то правильно. Даже от близких и родных сложно дождаться похвалы, одобрения и поддержки, что уж говорить о посторонних. Зато каждый посчитает своим долгом поправить, скорректировать, наброситься со своими обвинениями.

Если ты кормишь грудью, то услышишь, что и молоко у тебя не слишком жирное, если ребенок прибавляет понемногу, или что оно у тебя слишком жирное, вон какого откормила. Если кормишь после года — растишь маменькиного сынка. Если не кормишь — просто ужасно ленивая мать, которая лишает ребенка самого главного. В памперсах — не будет внуков. Высаживаешь на горшок — фанатичка. Одному кажется, что ребенку холодно, а другому — что ему жарко. Закаливаешь — изверг. Не закаливаешь — не думаешь о его здоровье. Продолжать можно бесконечно. Мать в глазах других людей никогда не бывает права.

Такова наша реальность. Множество требований, нависающих как дамоклов меч над головой, множество упреков и шквал критики со всех сторон, гул чужих голосов, в которых так сложно услышать свой. И многие молодые мамы пишут на форумах о том, как бы им хотелось тишины рядом, чтобы никто не давил, чтобы было разрешено и позволено жить собственной жизнью и растить ребенка так, как ты этого хочешь. Даже в этом мы ждем какого-то позволения со стороны, словно у нас нет права такие решения принимать.

А потом, почти в 30 лет и уже с двумя детьми, я попала в святое место Индии — во Вриндаван. Этот городок особенный, ведь там сохранились традиции, насколько это было возможно. Раньше так было везде, но сейчас уже даже в Индию проникла деградация, и отношение к женщинам стало меняться. Но давайте про Вриндаван, где еще жива эта культура и уважение к матерям.

Женщинам там работать запрещено, коровы свободно гуляют по улицам, как и маленькие дети. А еще каждую женщину независимо от возраста там называют «матаджи», что по-русски будет «матушка». С почтением, иной раз даже благоговением. И не важно, что продавец, который к тебе обращается, старше тебя вдвое. Все равно для него ты — «матушка». Он видит в тебе материнское начало, он его уважает и выражает таким образом свое почтение.

Во Вриндаване ни один мужчина, несмотря на то что это Индия, где к телесному контакту относятся проще, не подойдет и не притронется к тебе, не станет флиртовать и не выскажет никаких грязных предложений. Максимум — проявит к тебе внимание, защитив от обезьян или оказав какую-то помощь, даже если ты не просишь.

Здесь на заднем стекле машины часто можно встретить надпись, которая переводится как «Защита женщин и уважение к женщинам — мой долг и моя честь». И там я в это верю. Потому что я нигде не чувствую себя в такой безопасности, даже если иду по улице ночью одна. А если водитель тук-тука узнает о том, что ты беременна, он везет тебя, как самую великую драгоценность этого мира, объезжая все кочки и теряя скорость, в ущерб собственному заработку. Мне повезло прокатиться пару раз с беременными женщинами, и я точно знаю, что говорю.

Говорят, что в Индии женщины бесправны и унижены, но я во Вриндаване поняла, насколько бесправны и унижены мы, ведь мы стали всего лишь инструментами достижения целей и чьими-то игрушками. А главное — растеряли самоуважение. Мы променяли нечто очень важное, что не купишь ни за какие деньги, что невозможно ничем заменить, в том числе на красивые обертки, в которых — пустота. Мы поверили в то, что материнство ничего не стоит. И что мать недостойна уважения лишь потому, что она — мать.

И только во Вриндаване я ощутила в полной мере, как же это здорово и безопасно — быть матерью. Сколько в этом силы, энергии и перспектив. Когда нет цели кому-то что-то доказывать: например, что ты не «клуша», не «иждивенка» и не «лентяйка». Здесь все это понимают, принимают и уважают. Более того, другая, а точнее, наша жизнь — для них — нонсенс.

Один аюрведический врач там сказал мне: «Если бы моя жена работала, я бы не чувствовал себя мужчиной. Это было бы моим личным поражением, если бы отдал свою жену и мать своих детей на растерзание этому миру. Она слишком хороша для всего этого».

Вот так во Вриндаване относятся к женщинам, к матерям. И они ходят с гордо поднятой головой, хотя их лицо при этом прикрывает свободный конец от сари. Как-то я ехала в тук-туке, который чуть не задавил, а точнее, слегка толкнул передним колесом одну матаджи. Сбежалась куча мужчин, которые начали ругать незадачливого водителя, параллельно справляясь о ее самочувствии. Хотя она, кажется, не особо и заметила столкновения и даже не испугалась. Она чувствовала себя защищенной.