Ольга Валяева - Предназначение быть мамой

• Если ребенок мой, то и все решения я принимаю сама, о его воспитании, развитии и вообще. Я беру на себя ведущую роль. Я становлюсь «номером один» в этом вопросе.

• У мужчины часто нет желания заниматься детьми, потому что мужская природа — лидерская. Но мы ставим его в условия, когда нужно подчиняться женщине, исполнять ее условия при общении с «ее» ребенком… Кто на это согласится? Нужно иметь огромное желание быть отцом, чтобы, несмотря на такое женское сопротивление, отцом таки стать.

В целом такое собственническое отношение к детям не создает единства в семье. Это лишь еще один повод для раздоров и ссор. Тогда не получается дружной и крепкой семьи, целостных отношений, нет общности внутри маленькой системы. И это сказывается на детях и на их жизни после. Дадим слово моим читательницам.

«Я была папиной дочкой, а сестра — маминой. Это всех устраивало. Мы не делили ни маму, ни папу. У каждой было свое место, своя тихая гавань. Но, когда отец умер, мне было семь лет. Я потеряла свою точку опоры. Словно весь мир рухнул. Чья я теперь? Я уже не мамина. И как бы ни старалась, маминой — не стала. Но уже и не папина — папы ведь нет. До сих пор ищу эту точку опоры в мире — пока не нашла».

«Мама всегда говорила, что я папина. У меня его походка, повадки, манеры. Я, по ее мнению, такая же безнадежная. В отличие от брата, который мамин. Я всю жизнь маме доказывала, что я тоже хорошая. Брат ничего не добился. А у меня успешный бизнес. И теперь она с гордостью всем тыкает — это моя дочь. Мне противно это слышать. Я своя собственная».

«Когда я приносила домой пятерку, я всегда становилась на целый вечер — маминой дочкой, это было так здорово. Чувствовать, что тебя любят и принимают. Хотя бы один вечер. Поэтому я очень старалась приносить пятерки. Если же я приносила четверку или тройку — мама говорила, что я „папашино отребье“. Что из меня ничего не выйдет. Это было так больно. Я с детства поняла, что папа — это не тот человек, которого можно любить».

«Когда моя жена грозит мне разводом, она всегда кричит, что заберет с собой ее детей. Меня это дико бесит. Потому что это не только ее дети, я тоже имею право голоса, хотя это никого и не волнует».

Картина, на мой взгляд, нерадостная. Но для нас вполне привычная. Только в создании человека всегда участвуют двое, он приходит сюда к нам обоим — к папе и маме. Мы не можем родить ребенка сами от себя, непорочное зачатие последний раз случилось две тысячи лет назад. Ребенок по факту своего рождения не может быть «мой». Он всегда «наш». Вопрос в том, согласны ли мы это признать — либо боремся с этим фактом.

Давайте посмотрим, что произойдет, если мы примем этот очевидный факт, если мы будет говорить «наш ребенок», даже если мужа нет сейчас рядом?

• Во-первых, у ребенка появляется папа. На тонком плане. В упомянутом выше методе расстановок, например, считается, что, пока мама не позволит ребенку любить своего отца и брать от него энергию, ребенок этого сделать не сможет. В этом смысле слово «наш» — разрешающее, побуждающее к действиям.

• А дальше ребенок становится объединяющей силой для своих родителей. Он становится прочной нитью, связывающей их обоих на веки вечные. Это укрепляет семью, выводит ее на другой уровень.

• Ребенок сохраняет связь с обоими родителями, а родители — сохраняют связь с ним. Что ценно и для детей, и для родителей — особенно для пап.

• Если ребенок «наш», то уменьшается возможность для того, чтобы через него тешить свое ложное эго или сбывать свои личные мечты для каждого из родителей.

• Появляется здоровое ощущение, что ребенок — это не я. Что это все-таки отдельный человек. Не все его достоинства — мои, не все его недостатки — мои. В нем есть лишь часть меня.

• Это показывает степень нашего уважения к мужу — и ребенок это считывает. Папы рядом нет, а он все равно слышит о нем хорошее. Сделал ли он что-то плохое или хорошее — не важно, он все равно имеет связь и с папой, и с мамой. Это дает ощущение безопасности и внутренней цельности.

• Дети, родители которых не конфликтуют из-за них, не решают, кто важнее и главнее, вырастают более целостными, с меньшим количеством внутренних противоречий. Совсем иначе бывает, когда в душе все время «дерутся» твои «внутренние» мама и папа.

• «Наш ребенок» — это значит, что оба родителя принимают участие в воспитании. Они договариваются, как это будет происходить, какого результата хотят добиться. И они вместе ищут способы решения любых проблем.

• А еще в создании маленьких людей не последнюю роль играет Бог. Именно он устроил все так, что дети зачинаются, вынашиваются, рождаются, растут. От нас тут вообще мало что зависит. Поэтому мне кажется, что, когда мы говорим «наш ребенок», — это дань уважения не только его отцу физическому, но и небесному — к Богу.

И еще немного ваших историй.

«Когда я была маленькая, мама всегда говорила мне, что я „их девочка“. Их — это означало мамина и папина. Папа называл меня „наша принцесса“. Я чувствовала всегда, что наша семья полная и законченная. Мы все делали вместе, всегда. На лыжах вместе, в поход вместе, на море вместе. Меня спрашивали всегда: кого ты больше любишь — папу или маму? А я не понимала этого вопроса. Я люблю моих родителей. Они для меня — целое и неделимое».

«Когда у нас в семье все хорошо, я называю сына „наш малыш“. Но, когда очень злюсь на мужа, непроизвольно выскакивает: „мой ребенок“. Мне страшно, что под влиянием эмоций я тоже смогу манипулировать мужем с помощью маленького человечка».

Я спрашивала и у мужчин, как они относятся к этому явлению. Действительно, есть некая взаимосвязь, которую они отмечали. Чем чаще жена ставит акцент — осознанно или нет — на слове «мой», тем меньше мужчине хочется с ребенком взаимодействовать. Не хочется лезть «не в свое дело». И наоборот, когда ребенок «наш» — ради него хочется расшибиться в лепешку, но дать все самое лучшее. В том числе — лучшую версию самого себя.

«Мой» и «наш» — это всего лишь слова, правда? Но давайте попробуем. Попробуем и в своей речи, и в своей голове перейти к полному осознанию, что наши дети — это «наши дети». Не только тогда, когда вам что-то нужно от мужа: помощи, денег, внимания. Но и когда все хорошо, когда дети радуют, когда они дают повод для гордости. Или же когда они приносят переживания и сложности. Разделим вместе родительские радости и горе — пополам. Это и есть работа обычных родителей. Так и создаются прочные семьи, закаленные и стужей, и зноем.