Питер Годфри-Смит - Чужой разум

На протяжении нескольких дней я наблюдал там каракатиц. Отдельные особи, по-моему, появлялись и исчезали. Яйца оставались на дне расщелины, они лежали в тусклом свете, вокруг клубился ил. Наконец я застал момент смерти одной из самок. Когда я приблизился, она кружила у самой расщелины. Почти вся кожа у нее сошла, оставались лишь рыже-коричневые лоскутки. Двух щупалец не было совсем, а одно из пары ловчих висело плетью.

Она все еще плавала, слегка шевеля плавниками. Наблюдая за ней, я заметил, что мы оба потихоньку всплываем, покидая расщелину в камнях. Вскоре каракатицей заинтересовались две рыбы. Розовая рыбка начала кружить вокруг нее, но не нападала. Опаснее была крупная шипастая кожанка. Она подплыла, взглянула, описала круг и начала серию нападений, стараясь выкусить куски у каракатицы спереди, хотя жертва была крупнее хищника в несколько раз. Я попытался отогнать рыбу, но она отплывала недалеко и при всякой возможности возобновляла атаки.

При первых нападениях каракатица лишь отпрянула и замахала щупальцами, что нисколько не помогло ей. Рыба не отставала. Я понял, что мои попытки защитить каракатицу пугают ее больше, чем нападения рыбы. Я был слишком большой и находился слишком близко.

Кожанка снова подплыла и цапнула сильнее, и на этот раз каракатица прыснула в нее чернилами. На рыбу это не особо подействовало, и она приблизилась опять. Тогда каракатица выпустила больше чернил и начала медленно крутиться по спирали. Мы продолжали пассивно всплывать. Вращающаяся каракатица с облаком черно-серых чернил, клубящихся из сифона, походила на горящий самолет в штопоре – только летящий не вниз, а вверх. То ли из-за чернил, то ли из-за того, что мы были почти у поверхности воды, рыба отступила. Но больше каракатица ничем помочь себе не могла. Она продолжала всплывать, спиральное вращение прекратилось. Одолев последний метр водной толщи, она выскочила на поверхность и затихла в полной неподвижности. Поверхность воды колыхалась рябью, в которой покачивалась каракатица. Там я ее и оставил.

Смерть каракатицы была переходом от плавания в спокойных глубинах – через восхождение в медленном штопоре – к дрейфу наверху, в нашем шумном мире. 8. Октополис Охапка осьминогов

В последнее время я наблюдаю за осьминогами в основном на участке, который мы прозвали Октополисом, – он находится на глубине пятнадцати метров под водой у восточного побережья Австралии [186]. Когда погружаешься там в ясный день, он похож на Изумрудный город страны Оз. В другую погоду вода там больше напоминает серую бурду. Я стал приплывать туда вскоре после того, как это место обнаружил Мэтт Лоуренс в 2009 году. Численность колонии то растет, то снижается, но осьминоги там есть всегда. В самые кипучие дни мы насчитываем больше дюжины – они ползают, борются или просто сидят, собравшись на площадке всего несколько метров в поперечнике или поблизости от нее.

Сообщения о скоплениях осьминогов время от времени появлялись и раньше, но Октополис – первое место, за которым можно было пронаблюдать на протяжении нескольких лет, где всегда присутствовало несколько осьминогов и они часто взаимодействовали между собой [187]. Иногда один осьминог как будто получает некоторую власть над колонией, но эта власть всегда относительна, поскольку там слишком много особей, чтобы один осьминог мог справляться с ними одновременно. Поначалу мы считали, что это нечто вроде гарема – один самец и множество самок, но эта версия оказалась ошибочной. В группе часто присутствуют несколько самцов, хотя и не слишком близко друг к другу. Пол осьминогов определить непросто, не побеспокоив их. У многих видов основной различительный признак – бороздка под третьим правым щупальцем самца, которая используется для спаривания. Это щупальце он протягивает к самке, иногда с близкого, иногда с почтительно дальнего расстояния. Если она принимает его, тогда он по нижней части щупальца передает ей сперматофор. Зачастую самки хранят полученную сперму какое-то время перед тем, как оплодотворить яйца.

С самого начала мы решили стараться по возможности не тревожить осьминогов. Мы общаемся с ними, но только тогда, когда они сами этого хотят. Мы никогда не вытаскиваем их из домиков, не говоря уже о том, чтобы переворачивать их и смотреть, что у них снизу. Поэтому единственный способ надежно определить, кто самец, а кто самка, – наблюдать за поведением и отмечать, кто демонстрирует характерные самцовые вытягивания щупалец. Таким образом мы сумели определить пол некоторых обитателей колонии, хотя и не всех. Но данных оказалось достаточно, чтобы подтвердить: в колонии нередко присутствует по нескольку самцов и самок одновременно.

Поначалу мы с Мэттом Лоуренсом просто ныряли и наблюдали за ними, и каждый раз, возвращаясь на поверхность, мы гадали, что будут делать осьминоги в наше отсутствие. Гадать – это все, что мы могли в первое время, но вскоре появились маленькие подводные видеокамеры GoPro . Мы купили пару таких камер, установили их на штативах и стали оставлять их под водой у осьминогов.

Когда мы впервые достали камеры и собрались просматривать записи, мы вообще не представляли себе, чего ожидать. Съемок осьминогов в отсутствие аквалангиста или подводного аппарата прежде почти не проводилось. Возможно, когда поблизости лишь маленькая камера, они будут вести себя совсем иначе и делать что-то совершенно новое? Насколько мы можем судить, они ведут себя примерно одинаково при нас и без нас, хотя в наше отсутствие наблюдается несколько больше движения и взаимодействий [188]. В одном отношении это разочаровывало – мы не увидели потаенного акробатического кордебалета, – но в другом обнадеживало, поскольку доказывало, что наше присутствие осьминогов не особенно беспокоит.

Вот типичный кадр одной из таких записей: три осьминога бродят по отвалу раковин. Дальний, в центре, собирается «стартовать» куда-то на своей реактивной струе; тот, что справа, тоже использует сифон для передвижения.

Вскоре после начала этого исследования меня разыскал Дэвид Шель, биолог, работающий на Аляске. В студенчестве Дэвид изучал львов в Африке [189]. Он неделями сопровождал небольшие прайды львов, днем и ночью медленно разъезжая вслед за ними на лендровере и фиксируя сведения об их перемещениях и охоте. Затем он сменил объект изучения и теперь стал специалистом по крупнейшему виду осьминогов – гигантскому тихоокеанскому. Эти осьминоги могут достигать свыше 40 кг веса, и Дэвиду порой приходится приложить немало усилий, чтобы выловить осьминога из ледяных вод Аляски и отвезти в лодке на изучение в лабораторию. В его лаборатории не принято потрошить животных – его исследования состоят главным образом в том, что он прикрепляет к осьминогам маленькие передатчики, выпускает их и отслеживает их передвижения. Дэвид мечтал поработать с другим видом осьминогов (там, где вода потеплее). Вскоре он отправился в Австралию, и нам с Мэттом пришлось потесниться в лодке, чтобы пустить еще одного пассажира на рейс до Октополиса.