Михаил Хенкин - Золотой ключик инфосторителлинга

И что удивительно — всех жалеет. Даже тех, кого ест.

Сначала съест, а потом жалеет.

В науке есть такое понятие эмпатия — когда страдания других мы переносим на себя.

Мы способны чувствовать страдания (а в иных случаях — и радость, и наслаждение) другого только потому, что ставим себя на его место.

Мы переживаем вместо него. Переживаем вместе с ним.

Зачем нам это? Зачем нам испытывать боль за других? Какую роль это сыграло в эволюции?

Ведь лев не переживает по поводу съеденной антилопы. Волки не терзают себя, зарезав олениху или олененка. Кошка не плачет над убитым мышонком.

Да и сам мышонок или тот же самый воробышек не очень-то терзается, когда повреждает корешки растений или склевывает зернышки.

В природе все целесообразно. Какой смысл в эмпатии?

Вероятно, этот механизм оберегал людей от излишней жестокости на ранних стадиях развития.

Осознание того, что если больно кому-то, то это может быть больно и тебе, помогало сохранению вида в целом и постепенно превращало наших предков в человека.

Есть такая гипотеза, что неандертальцы — одна из боковых ветвей в семействе человекообразных приматов, живших на земле вместе с кроманьонцами, нашими прямыми предками, тридцать, сорок тысяч лет назад, — исчезли из-за слабо развитых лобных долей в головном мозгу, отвечающих за торможение.

Несдержанность и агрессивность неандертальцев приводили к постоянным кровавым стычкам между взрослыми особями с использованием палок, острых костей и камней (об этом говорят часто встречающиеся пробитые черепа).

И вот эти самые неандертальцы, в основном взрослые самцы, приходили в ярость из-за каждого пустяка и лупили друг друга чем ни попадя. А все из-за того, что им была неведома эмпатия.

При виде чужих страданий ваш мозг сигнализирует вам, что точно так же может быть больно и вам.

Жалея других, мы жалеем себя.

Мы законченные эгоисты, и с этим ничего не поделаешь. Ведь кроме собственной персоны, по большому счету, нас никто и ничто не интересует.

Поэтому книга, которую мы готовы читать каждый день, невзирая ни на какие трудности и препятствия, — это книга о себе любимом.

Но поскольку книги о нас пишут крайне редко, и чтобы это произошло, надо обладать какими-то выдающимися способностями или совершить какие-то великие деяния, то мы ищем себя в чужих образах и произведениях. Это мы называем «поиском своего героя».

Нам необходим объект, достойный подражания.

Другая сторона этого же явления — стремление переносить свои качества на других. Необязательно на человека.

Это может быть любое живое существо — дерево, цветок, а иногда даже камень, вода или ветер.

В принципе в этом явлении нет ничего нового или необычного: очеловечивание всего, что нас окружает (антропоморфизм), хорошо известно в истории культуры.

Итак, мы постоянно, как чужой костюм, примеряем на себя радость, страдания и боль других. Мы очень любим это делать, как будто находимся в комиссионной лавке, и постоянно «надеваем» на себя чужие переживания, мысли и поступки, словно это наши шляпка, блузка или пальто.

Мы неустанно себя с кем-то сравниваем. Берем с кого-то пример. Ищем в чужих переживаниях свой отголосок. Это помогает нам понять самих себя. В других мы видим себя, как в зеркале.

Хотите сыграть на чужих переживаниях — играйте на своих.

Я рассуждаю следующим образом: если это интересно мне, то это интересно всем, если это задевает меня, то задевает всех.

Мы одиночки, погруженные в свои чувства и переживания, но разобраться в своих чувствах, понять до конца, ощутить себя во всей полноте, мы можем, только наблюдая за другими, сравнивая себя с другими.

Иного способа просто не существует.

Ради этого люди читают книги, ходят в кино, театр, смотрят телевизор. Потому что все это — зеркало, в котором мы не устаем любоваться собой.

Но ведь чтобы появилось зеркало, нужен мастер-зеркальщик.Поскольку только мастер-зеркальщик полирует зеркальную поверхность, заключает зеркало в раму, придает форму.

Странная вещь этот вымысел. В какой-то момент вы вдруг понимаете, что это про вас, что с вами было то же самое. Или вы говорите: «Я тоже мог бы так же поступить». Или: «Я бы никогда не вынес этого унижения».

В любом случае вас захватили, зацепили, повели эти странички с черными невзрачными значками. Вы уже забыли, что это всего лишь бумага и типографская краска. Вы слышите голоса, ощущаете запахи, видите предметы.

По сравнению с простым любопытством это состояние гораздо глубже и сильнее. Любопытство лишь раздразнивает, раздаривает наши желания. Интригует нас.

А дальше включаются механизмы, которые можно назвать «сочувствие-соучастие».

Вы как бы выходите из своей оболочки и становитесь кем-то еще.

Никто не знает, в том числе и вы, могло ли это с вами произойти на самом деле. Но вы уверены, что могло.

Например, как выглядел Париж в первой половине XVII века при Людовике XIII, в каком-нибудь году 1610 или 1612? Канализации там не было. Электричества тоже.

По улицам прогуливались странноватые господа в плащах серого мышиного цвета с крестами. Господа в мышиных плащах походили на драчливых петухов и норовили чуть что проткнуть друг друга шпагами.

Думаю, что в реальности все это смотрелось не очень эстетично и благородно, как и все, что связано с кровью, грязью и смертью.

Но нашелся писатель, который рассказал нам чудесную историю. Да так, что любой представитель мужского племени, независимо от возраста, цвета кожи, разреза глаз и прочего, хоть на секунду да почувствовал себя Д’Артаньяном.

Почему так? Какие струнки в нашей душе задевает Александр Дюма? Можно ли у него поучиться? Думаю, что да.

Сделайте так, чтобы ваш герой стал близок и понятен вашим читателям. И считайте, что победа за вами. И вы именно тот солдат, который в своем походном ранце носит жезл маршала.

Если читатель скажет, что это могло произойти и с ним тоже, и схватится за сердце, когда вам, вашему герою плохо, — вы достигли цели.

Весь вопрос, как это сделать.

Как заставить читателя ойкнуть и схватиться за сердце? Чтобы это произошло, вы должны вызвать отзывчивое отношение к вашему герою, сочувствие. Как это сделать?

Есть один беспроигрышный способ, который гарантирует вам успех на сто процентов. И вы его прекрасно знаете. Во всяком случае, видели тысячу раз, но, может быть, не задумывались над сутью происходящего.

В этом месте я очень люблю приводить в качестве примера историю Кати Пушкаревой из любимого многими сериала «Не родись красивой».

— Папа, — говорит мой сын, — это же мыло!

— Мыло-то мыло, — говорю я ему, — но даже ты, великий фрондер, нонконформист и ниспровергатель затасканных истин, останавливаешься в известных местах перед экраном и не можешь оторваться, забывая, что перед тобой это самое мыло.