Альберт Сагирян - Как выжить, если тебе 20 [Руководство по успешному старту карьеры и самостоятельной жизни]

Любой кризис, какой бы страшный он ни был, — это прежде всего шанс и переход на новый уровень. Жизнь циклична, и именно в такие моменты стоит не цепляться за старое, а адаптироваться к изменению реальности и пытаться найти себя в ней.

Как учит нас теория естественного отбора, для выживания вида самое важное не сила и даже не ум, а способность адаптироваться к изменениям внешней среды. Потому что в мире нет ничего постоянного. В такие моменты важно искать пути к адаптации к новой реальности, искать интересные возможности, которые именно в такие моменты появляются.

Сейчас не 90-е, но мы живем во время колоссальных перемен. Интернет и социальные сети открыли любому человеку онлайн-доступ в глобальный мир. То, что происходит в одной части света, моментально транслируется на другом конце земного шара. Интернет дает коммуникационные и маркетинговые возможности, не сопоставимые ни с одной другой эпохой.

Самообразование и саморазвитие поможет поймать волну. Россия интегрируется в мировое сообщество. Интернет сделал весь мир одной единой площадкой, и сегодня поколения X и Y отождествляют себя больше друг с другом, чем со страной, со своим географическим положением.

Происходит мировая интеграция, не похожая ни на один период в истории человечества. Работая на лэптопе на берегу моря на Кипре, можно продавать свой товар или сервис покупателю в Канаде или Екатеринбурге. Успеть за изменениями можно только одним способом — став их неотъемлемой частью!

Девяностые были не просто временем, когда все слушали группу «На-На» и носили лосины. Это сегодня ностальгия по тем годам проявляется в жвачках Love is и музыке. На деле, как свидетель и очевидец этих событий, я скажу, что они стали очередной революцией! Как и после событий 1917 года, у нас поменялось все: менталитет, культура, религия, внешний вид. В СССР запрещали веру, в перестройку к ней начали возвращаться. Советский ситец поменяли на джинсы, малиновые пиджаки и цепи. Ценности, устои менялись на ходу. Конечно, по масштабу и числу жертв это несопоставимые революции. Но именно так каждый человек тогда воспринимал происходящее. Казалось, что рухнула страна, рухнул мир.

Поколение X и отчасти Y, на самом деле, дети этой революции. Они родились либо у родителей, кто потерял все и не смог адаптироваться, либо у тех, кому это удалось. Родовые программы в нас работают и на более глубоком уровне. На нас влияют поколения семьи, жившие задолго до нас. Есть в вашем роду ссыльные, раскулаченные, репрессированные — есть и влияние на вашу жизнь. Родовые страхи и убеждения бессознательно проходят через поколения. Тем более невозможно переоценить влияние ближайших родных. Видя все свое детство родителей в панике, страхе и недовольстве жизнью, дети часто вырастают незрелыми личностями или, другая крайность, бойцами без войны. Одним обязан весь мир помогать, другие в каждом видят волка, который норовит перегрызть горло. Ни один из этих сценариев не дает человеку счастливой жизни. Вечный страх или вечный гнев. И то и другое — незрелый взгляд на жизнь, за что непременно рано или поздно приходится платить. НЕдостижением. НЕуспехом и т. д.

В семьях тех, кто смог найти место под перестроечным солнцем, родилось много бизнесменов, успешных госслужащих, творческих людей. Потому как они впитали с молоком матери, с примером родителей дух перемен и свободы.

Наивно думать, что на нас не влияют прошлые эпохи. Эта нить только кажется невидимой. На деле разорвать ее невозможно. Поэтому лучше осознать, что дает силу, а какой опыт предков пора отпустить, и написать уже свою родовую программу.

Я рос спортсменом, баскетболистом, какое-то время вообще не хотел заниматься ничем другим. Но когда на горизонте после школы замаячила спортивная рота, то мне стало казаться, что надо себя подстраховать… Ведь если я пойду не в институт, а в армию, пусть даже в спортивную роту ЦСКА, то высшее образование, скорее всего, уже точно не получу. Я не был самым умным парнем на свете, но точно и не самым глупым. Ведь мой отец — кандидат исторических наук, дядя успешно работал в Комитете молодежных организаций, дед — успешный и уважаемый человек. А что я?

Я стал задумываться об этом все чаще. Отзвенел последний звонок в 11-м классе, на котором я по просьбе директора нес на плече первоклассницу с колокольчиком. Хоть я и не был отличником, но помню, как директор Виталий Самойлович сказал, что школа гордится такими учениками, как я, и мне нужно передать эстафету дальше. Даже не знаю, почему он так решил. Возможно, его настолько сильно впечатлил мой дед, который в начале года пришел договариваться, чтобы меня взяли в 11-й класс. А возможно, директор и правда разглядел во мне что-то. Так я окончил свою родную московскую школу, где учился с первого класса.

Я помню, как после этого последнего звонка вышел из школы и пошел домой. Я всегда видел жизнь как череду возможностей, где ты сам выбираешь свой путь и несешь ответственность за сделанный выбор. Но тогда мне почему-то стало грустно, поскольку я не знал, что делать дальше.

Я оказался в некоем экзистенциальном тупике, хотя слова такого тогда не знал, и если бы пошел в спортивную роту, где меня хотели видеть, то так и не узнал бы. Да, с одной стороны, спорт всегда был неотъемлемой частью моей жизни, я не мыслил себя без него. Но, с другой стороны, я чувствовал, что у меня есть возможность и потенциал, чтобы пройти другой путь — тот, который был более достойным для мужчины в моем роду. Я не хотел отказываться от этого варианта.

Конечно, у каждого из нас своя судьба. Я не сравнивал себя ни с кем из моей семьи, но чувствовал: я точно способен на большее. Как минимум я понимал, что мне хочется получить образование не только в спорте и на улицах.

Мелочиться не хотелось, и я пошел на экономфак МГУ выяснить, какие экзамены надо сдавать. Пришел за три дня до вступительных экзаменов. С математикой у меня всегда было хорошо. Но дома я понял, что даже если буду готовиться, не выходя из квартиры, то все равно не смогу сдать вступительные. Начинать надо было гораздо, гораздо раньше. Времени на подготовку у меня не оставалось.

Стал думать дальше.

Журфак МГУ всегда был модным местом. А в тот момент на журфаке сложилось особое отношение к баскетболистам — я легко мог этим воспользоваться и поступить.

В общем, все складывалось неплохо, но я не понимал главного: а журналистика мне, собственно, зачем? Школу я окончил с двумя тройками — как раз по русскому языку и по литературе. Я так и не смог выучить монолог Чацкого и запомнить, что такое деепричастные обороты. Куда я потом пойду с дипломом журналиста? Да и баскетбольная команда в МГУ меня не очень вдохновляла (через команду был путь на журфак). Моя интуиция тому противилась. Меня не привлекал один из самых знаменитых факультетов МГУ. Я вообще не хотел туда — даже спортивная рота казалась более интересной перспективой.