Денис Байгужин - Сука. Роль, которую продиктовала жизнь

– Ребята, спасибо за знакомство, но я пойду. Что-то нога заболела, да и погода не очень, – начала оправдываться я. На самом деле ничего не болело физически, болела только душа. Этого не понять тем, кто еще не пережил боль утраты.

Новые знакомые начали уговаривать меня остаться. Говорили мне, что я хорошая, смелая, но из моих глаз текли слезы. Смелость медленно утекала, хотя я умоляла ее остаться со мной еще ненадолго. Максим Александрович уходил все дальше и дальше, пока совсем не растворился в холодной пустоте дождя. Я посмотрела на него, зафиксировала внимание на своем теле и записала себе установку: «Ровно через четыре с половиной года этот человек заплатит за свой поступок. Он узнает, что это такое – не исполнять обещания. Он сам попадет в такую же ситуацию, попросит моей помощи, но не получит ее и будет искренне жалеть».

Я была полностью уверена в том, что все будет именно так. Когда формируешь свои желания четко, уверенно и со строгим временным промежутком, они сбываются. А когда нечетко, без временных рамок, то ничего не происходит. Так многие люди желают стать миллионерами, но не становятся; хотят найти свою любовь, но не находят, а только терпят неудобства и недостойный уровень жизни. Они бегают по метрополитену, как белки в колесе, хотя могли бы давно сидеть на берегу Атлантического океана и пить свежевыжатый сок.

Помню вопрос «а как же?» от новых друзей, непонимание и упреки, вопросы, из-за чего я так расстроилась. Удивила настойчивость этих ребят: несмотря на то, что я требовала не провожать меня до дома, они все же меня проводили. Когда мы стояли неподалеку от моего крыльца и уже прощались, Алена обняла меня с улыбкой и положила что-то мне в карман. Я засунула туда руку и почувствовала острые углы – это была визитная карточка. Я извлекла ее из кармана и прочла: «Алена Терехова. Массаж, медитации, исцеление души и тела». Внизу были указаны контактные данные. Я удивилась, так как была далека от этих тем.

– Возьми, вдруг пригодится, – улыбнулась девушка с веснушками и укороченными волосами, выкрашенными в блонд, – я тут рядом живу, забегай в гости.

– По какому поводу? – удивленно спросила я.

– Даже если не по делу, то просто поболтать. Всегда рада новым людям! Вдруг помощь потребуется, звони. Ты классная, – Алена подмигнула мне.

Этот жест мне показался странным. Я подумала: что же со мной должно такого произойти, чтобы я побежала к целителю? Я что, ненормальная какая-то, «с приветом»? Хотя если судить по моей новой прическе, то да. Но мне было все равно, что на этот счет скажет бабушка, как она оценит мое внутреннее состояние и мое новое окружение. Мне было все равно на реакцию одноклассников. Мне нравились мои солнцезащитные очки, хотя соседка и бабушка говорили, что они мне не идут.

Что касается Алены, доверия к ней у меня не было, и я бы больше никогда не встретилась с ней, если бы не обстоятельства, которые полностью изменили мою жизнь.

Когда я устроилась на работу, то была вынуждена переехать из одной нищеты в другую, денег ни на что не было. На помощь пришла Алена, и ее я до сих пор считаю своей настоящей подругой.

Обычно после острых переживаний мне дико хочется спать. Со мной так всегда, когда я с кем-то поругаюсь, понервничаю или переусердствую на работе. После того вечера я проснулась в растрепанном состоянии, и на улице было уже давно светло. Отодвинув штору, я посмотрела в окно, но вместо солнца мир был залит слезами моего недовольства. Никогда не забуду тот день – двадцать шестое декабря. Именно тогда я сделала свою первую дневниковую запись, которая сохранилась до сих пор. Традицию записывать в дневник свои мысли я сохранила надолго.

Глава 9

26 декабря 200_ года

Я достала из шифоньера набор школьных тетрадей, новых, еще не исписанных, и разложила их на полу, чтобы выбрать самую красивую. Выбор пал на две: одна – голубая с серым котенком, вторая была оформлена узорами, сочетающими в себе разноцветные геометрические фигуры и схематичные изображения растений. Я долго смотрела на две эти тетради и сравнивала, какая из них красивее.

Мое внимание задержалось на второй. На первой был изображен обычный кот, британский вислоухий, кажется. Он лежал на столе на какой-то голубой ткани – так обычно укладывают образцы в художественных школах, когда учат рисовать текстуры и передавать объем. Это изображение даже не хотелось разглядывать. А вторая обложка была такая сложная, замысловатая, и взгляд блуждал по ней, словно по лабиринту. Так же будет блуждать и человек, пытаясь разобраться в себе.

Я собрала оставшиеся тетрадки и положила обратно в шифоньер. Долго любовалась новой тетрадкой, вертела ее перед глазами, даже открыла на первой странице, взяла ручку, но что там нужно было писать, я не знала. Я так и написала: «Честно говоря, не знаю, что писать». Я долго сидела и смотрела в чистый лист, пока рука сама инстинктивно не вывела слово «мама». В стрессовом состоянии человек всегда зовет маму, даже если она проявляла по отношению к нему нелюбовь или если человек свою маму никогда не видел, как, например, я. После этого из меня хлынул поток слов.

«Мама, неужели ты разбилась на автомобиле, когда возвращалась из очередной поездки? Я читала твои письма – ты была та еще путешественница. Но отец о твоих путешествиях не рассказывал, как, впрочем, и о себе. Мы слишком редко видимся с папой, он всегда очень занят. Может, и не было у тебя никаких путешествий и ты – вымысел отца? И мой? Я смотрю на себя в зеркало и думаю, что я на отца ничуть не похожа. Но что за фотографии на стене, что за письма? Может, все это подстроено? Я уже привыкла к вранью бабушки, Даши и даже отца. Кругом вранье!

Недавно я познакомилась с девочкой, ее зовут, как и тебя, Ира. Интересно, какое у нее отчество, у этой самой Иры. Может, она тоже Ирина Игоревна? Надо бы спросить. Хорошо, когда рядом есть человек, у которого можно что-либо спросить и сразу получить ответ. О тебе, мама, я все равно ничего не знаю. Сколько ни спрашивай, все ответы бесполезны и недостоверны.

Я знаю, что ты тоже любила писать в личный дневник. Жаль, что из него сохранилось лишь несколько страничек и пара писем к отцу. А я пишу такое впервые, но Ира мне сказала, что люди, которые ежедневно записывают свои мысли в тетради, поступают правильно. Ира советует мне каждый день писать в эту тетрадку все, что я чувствую. Так вот, мам. Я хочу обратиться к тебе, зная, что ты никогда этого не прочтешь. Мама, я так люблю тебя и хочу, чтобы ты была рядом. Я хотела бы крепко прижаться к тебе, но это невозможно. Поэтому я обнимаю Иру и со всей нежностью и преданностью благодарю ее.

Наконец-то я сижу за партой не одна! Все восемь лет моей учебы в школе стул рядом со мной пустовал, обычно на нем стояла моя сумка. А с той весны рядом со мной стали сидеть, и моей радости не было предела. Эта девушка стала вторым близким мне человеком после учителя музыки, который проявил ко мне уважение.