Питер Янг - Метафоры и модели изменения. Постигаем искусство НЛП

Я ухожу». Если вы не понимаете, о чем он говорит, можно спросить: «Что с вами случилось?» Заставьте его обрисовать ситуацию и начать с самого начала, и вы получите приблизительное представление о том, что происходит. Собрав вместе подходящие по смыслу обрывки информации, вы сможете составить свою версию происшедшего, которая, как вы надеетесь, прольет свет на проблему вашего визитера. Слушая историю, вы на основании своего собственного опыта вспоминаете образы, соответствующие словам рассказчика, имена участников событий. Понять смысл элементов повествования вы можете, складывая из них историю, ориентированную на знакомый паттерн. Как только вы понимаете, что ваша история теряет сюжетную нить, вы начинаете задавать наводящие вопросы: «И о чем же это говорит?», «Как это работает?», «Как это повлияло на ваше намерение?» и Т' Д. л ״ .

Отступив на шаг назад от рассказываемой вам истории, вы сможете увидеть, в чем заключается проблема: значение слов расплывчато или отличается от общепринятого; причинно-следственные связи могут не подчиняться законам логики; то, что ваш собеседник считает значимым, может не совпадать с вашими приоритетами; у него может просто не быть достойных альтернатив, а следовательно, и возможности взглянуть на ситуацию под другим углом. Выяснение дополнительной информации помогает вам обоим лучше разобраться в ситуации.

В тупике

Существует множество проверенных и испытанных способов решить проблему малоэффективной коммуникации. Теперь, познакомившись с моделью «Четыре реальности», мы можем добавить еще один: представить процесс налаживания коммуникации как определение реальности, в которой находится собеседник, и той, в которую сейчас было бы полезно перейти, чтобы лучше разобраться в его состоянии.

Общение заходит в тупик, когда мы забываем, что названия и действия, которые они описывают,

— вовсе не одно и то же. Приняв название за корень проблемы («Все дело в том, что у меня депрессия» и т.д.), вряд ли мы сможем двигаться дальше. Чаще всего мы заходим в тупик в Унитарной реальности

— мире фиксированных определений. Язык кристаллизуется; сами слова становятся «вещами» с присущей последним неизменностью. Коржбицки в своей книге ( Korzybski, 1933) писал, что «какой бы ярлык мы ни навесили на опыт, ярлык не является тем, на чем он висит». (Ярлык и объект, к которому он прикреплен, относятся к разным логическим типам.) Ярлыки приобретают статус истин, они овеществляются, существуя в безвременье настоящего Унитарной реальности. Это не значит, что они закреплены навеки. Парадокс заключается в том, что истина меняется, но всегда остается истиной. Можно представить это таким образом: «Я верю, что это так, — на данный момент».

Не забывайте, что каждое слово, каждое понятие вызывает у разных людей разные ассоциации. Например, если вы привыкли к активному отдыху, слово «отпуск» повлечет за собой целую цепь ассоциаций. Но когда это же слово услышат ваши друзья, не имеющие подобного опыта, они будут использовать свои смыслы, вспоминая, как лежали на пляже или выпивали в барах ночь напролет, — если, конечно, вы не замучаете их нескончаемыми фотографиями, видеозаписями и рассказами.

В повседневной жизни, говоря об обычных вещах, мы с успехом используем общепринятые значения. Все мы привыкли вполне хорошо понимать друг друга. (См. «Путешествия Гулливера: Гулливер в стране лилипутов» Джонатана Свифта, гл. V.) Обсуждая абстрактные понятия, такие как свобода личности, право выбирать, как жить и как умирать, мы скоро понимаем, что далеко не все разделяют наше мнение. Определив, в каком контексте или в какой реальности находится собеседник, вы сможете понять, каким образом он организует свой мир.

Люди сами становятся невольными жертвами своего языка. Если вы слышите, что чьи-то «отношения сели на мель», такую словесную форму стоит «распаковать». Утверждение содержит в себе номинализацию (отношения) и метафору (садиться на мель). Необходимо выяснить, что имеется в виду в данном контексте, чтобы понять, какие факты ситуации были закодированы таким образом в слова. Конкретный способ кодирования может быть одной из причин, вызывающих сложности в отношениях между людьми. Если мы сможем остановить затопление «корабля любви» и найти способы

удержать отношения на плаву, мы сможем вывести их в спокойные воды.

Слишком просто, не задавая вопросов, проглотить чужую историю, решив, что мы и так знаем, о чем речь, просто потому, что поняли все слова. Такого рода предполагаемое знание, основанное на интерпретации языка и невербальных проявлений собеседника, в НЛП называется «чтением мыслей». Мы принимаем за основу общепринятые значения слов и понятий, из чего делаем вывод, что «он такой же, как мы!». Это ведет к искажению общения и непониманию.

При использовании языка для обсуждения языка, возникновение проблем и парадоксов практически неизбежно. Выбирая конкретный набор слов, мы не можем не исключить другие точки зрения, другие описания. Поэтому все определения, объяснения языка необъективны, несовершенны, происходящие из по меньшей мере четырех версий реальности, каждая из которых имеет свои языковые особенности.

Четыре модели языка — что язык может рассказать о реальности

Модель «Четыре реальности» можно использовать и применительно к языку. В свете четырех перспектив язык обретает различные формы, тенденции и функции. Каждой модели реальности свойственны свои предпочтения, предположения и истины. Главное, что дает нам этот образ мышления,

— возможность со значительной долей вероятности определить, в какой реальности находится человек, просто вслушиваясь в его речь. Затем, если его исходная модальность расходится с нашей, мы можем либо проанализировать конфликт, либо проявить гибкость, адаптировать свой язык, чтобы он соответствовал состоянию собеседника, и найти способы адекватной и позитивной коммуникации на взаимовыгодных условиях.

Ниже представлены описания четырех различных коммуникативных стилей с учетом категорий Сатир.

(У) УНИТАРНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

В Унитарной реальности люди часто используют такие слова как «истина», «правила», говорят вам: «Вот как надо», причем довольно холодно. Сами они не владеют истиной, но передают ее из высших инстанций. Главное — подчинение истине, порядку вещей: определениям, правилам, принципам, протоколам, разрешениям, ограничениям и рамкам.

Из-за потребности в «уверенности» язык становится «фиксированным» и ограниченным. Главное

— понять, как надо. Возможна озабоченность корректностью («Какие правила и принципы действуют здесь?») и потребность в исключении возможности ошибки («Так делать нельзя»). Если что-то делается неправильно, существуют определенные правила, которые укажут верный путь. Унитарная реальность ссылается на словари, справочники по грамматике, руководства по стилистике. Однако словари здесь — хранилища истины, а не исторические документы, отслеживающие изменения в языке. В некоторых европейских странах время от времени активизируются пуристы, борющиеся за «чистоту языка» и стремящиеся запретить использование «иностранщины» в официальных документах. (Эта проблема стоит не так остро в англоговорящих странах, где появление новых и заимствованных слов только приветствуется: что бы мы делали, например, без ксерокопирования и гешталъта?)