Питер Янг - Метафоры и модели изменения. Постигаем искусство НЛП

Язык постоянно пополняется новыми словами, а значения существующих слов, таких как, например, сеть или экран, модернизируются. Особенно ярко это проявляется в сленге (что у нас на этой неделе означает слово «крутой?») и технологических терминах, относящихся к компьютерам и телефонии. Необходимо проверять предположения относительно значения терминов, чтобы понять ход ассоциативной мысли другого человека.

Историчность

Истории позволяют нам постигать смысл: мы форматируем получаемую информацию в повествовательные структуры. Мы представляем в виде историй события, которые происходят с нами и с другими людьми, причем обычно проделываем это автоматически, не отдавая себе отчета. Наша модель мира основывается на истории нашей жизни, на знакомых паттернах и событиях, причинно­следственной связи, вероятностях, существующих правилах, догмах и многом другом. Мы определенным образом систематизируем мир и разрабатываем сценарии, прогнозируя возможные

события будущего. Для этого нам необходимы истории: мы должны уметь распознать паттерн или сюжет, который подскажет, чего стоит ожидать в тех или иных ситуациях, к каким последствиям могут привести наши действия. В сценариях обычно присутствуют точки выбора, где можно рассмотреть различные альтернативы.

Слово «историчность» я использую для обозначения всех аспектов конструирования, рассказывания и понимания истории. Мы создаем выразительные истории на основе фрагментов событий, переживаний и существующего знания. Стоит поставить рядом несопоставимые события или переживания, как мы сразу начинаем связывать их между собой, укладывая в единый сюжет, до тех пор, пока не поймем суть событий. Этот процесс четко прописан в детективах, но мы сами делаем это в повседневной жизни. Получив достойное объяснение, мы останавливаемся: история окончена, потому что она нас удовлетворяет — на данный момент. Правильно построенная история дает нам чувство понимания; нам нравится ощущение «законченности», но хочется и продолжения: «А что было дальше?» Как только поступает новая информация, история продолжается. Однако, когда поступает информация вне контекста, как бывает, например, в новостных блоках или в викторинах, она может остаться «просто информацией», может быть отложена в запас как «факты» или же просто забыта, потому что у нас не получается присоединить ее к нашей истории. С другой стороны, истории более привлекательны, потому что мы можем соотноситься с ними, можем подставить их в свою систему значений и запомнить их. Хорошая история или произведение искусства еще и резонируют с имеющимся у нас глубинным пониманием жизни. Обратимся снова к словам Питера Рэндалла-Пейджа:

«Качества, дающие произведению искусства универсальное значение, являются результатом тех неясных чувств, что проносятся незамеченными в нашем сознании, когда оно занимается исключительно текущей задачей».

Randall- Page (2000)

В истории имеется сквозной сюжет, красной нитью проходящий через все повествование. Это может быть поиск чего-либо, проблема, требующая решения, или результат, которого необходимо достичь. Происходящее должно иметь смысл и соответствовать персонажам и контексту. Во всех историях подразумевается та или иная цель. У персонажей есть намерение и мотивация на изменение своего мира и друг друга с определенной целью. У историй есть своя структура: события происходят определенным образом, следуя некой причинно-следственной связи. Каждое действие имеет свои последствия. В каждой истории есть своя суть («соль» или мораль), которая может быть не явной или неосознаваемой. Иногда мы даже срываемся на рассказчика, когда не можем понять, к чему он ведет: «Давай, к делу!»

Истории нашей культуры — это сокровищница поучительных сказок, притч, древней мудрости. Мы изучаем истории в школе, поэтому знаем, как выглядит «новое платье Короля», почему опасно набиваться в ученики к магу. Иногда мы используем названия сказок: «Они как три поросенка»; «Он словно гадкий утенок». Аллюзии к архетипическим паттернам или сюжетам могут быть неосознанными, мы приписываем ключевой дескриптивный термин к истории, сюжету или сценарию — абстрактное существительное, например, месть, зависть, любовь, возвращение.

С самого раннего детства истории выступают преимущественно в качестве средств обучения. Нам нравится следить за развитием сюжета, за его неожиданными поворотами, разоблачениями, замечать, как в общую канву рассказа вплетаются сюжеты из самого его начала. Мы идентифицируем себя с персонажами, примеряем их истории к своей жизни, исследуя таким образом возможные реальности. Мы интегрируем, присваиваем самое значимое. Заглянув вглубь, мы можем увидеть паттерн, значение и смысл, на основании которого мы можем обобщать и учиться. Истории часто порождают новые идеи.

Таким образом, мы можем достичь понимания других людей (школа стимулирует это), но мы также способны создавать собственные интерпретации, которые могут привести как к развитию высокой креативности, так и к сильному разочарованию. Вот почему мы должны анализировать язык, пру помощи которого окружающие описывают свою реальность, когда он перестает работать им во благо. Часто именно способ облечения в истории событий, произошедших в жизни человека, становится для него ограничивающим фактором. К счастью, переписать историю относительно легко, а потому мы можем переделать сценарий и добиться лучших результатов. Этому как раз и учит нас НЛП.

Кодирование — корень всех проблем

Интересно слушать, как другие люди рассказывают о своей реальности. Мы любим делиться удачными историями с друзьями. Истории также могут доходить до нас через посредников — в театре и в кино, по радио, в книгах и в газетах. Когда человек рассказывает нам трагическую историю или жалуется на то, что «жизнь не удалась», мы должны внимательно выслушать его и, возможно, предложить «переписать» историю.

Давайте рассмотрим некоторые проблемы, которые возникают как раз из-за использования языка. Я уже говорил о неверном понимании номинализации, когда чужие слова вызывают у нас не те ассоциации, на которые рассчитывает наш собеседник, а потому не могут создать у нас адекватного представления о ситуации. Например, если кто-то рассказывает вам о катании на лыжах, а вы всю свою жизнь провели в стране с тропическим климатом, где нет телевидения, и никогда не видели снег, вам трудно будет создать у себя конструктивный образ того, о чем вам рассказывают.

Иногда мы получаем только «кульминацию» — результат длительных размышлений. Например, в ваш кабинет заходит человек и заявляет: «Все, с меня хватит. Я больше не могу.