Питер Янг - Метафоры и модели изменения. Постигаем искусство НЛП

Дифференциация и категоризация

В любой ситуации нам прежде всего важно понять, что происходит, как обстоят дела. Восприятие дает нам возможность научиться отмечать различия в нашем окружении; органы чувств позволяют нам ощущать, выделять особенности. Это происходит с момента нашего рождения. Мы ощущаем границы, указывающие на изменения в характере определенных сенсорных сигналов, и мысленно устанавливаем «различия». Мы учимся распознавать сенсорную информацию, категоризировать и давать названия составляющим своего опыта: предметам, людям, событиям и т.д. Мы даем имена людям, каждый из которых уникален; остальные названия более универсальны — применимы к типам объектов. Соотнесенные слова, понятия, метафоры помогают нам создавать структуру, порядок и смысл.

Каждый индивид меняется в пространстве, равно как и во времени. Когда мы перемещаемся относительно друг друга, перспектива, направленнность и облик изменяются. Облик изменяется в

зависимости от контекста: на него влияет источник, направление и цвет освещения, человек выглядит иначе, когда мы наблюдаем его через линзу камеры — на фотографиях, по телевизору, или когда мы смотрим на человека через стекло, сквозь дымку и т.д. При этом предполагается некая временная целостность, непрерывность: предметы остаются относительно неизменными во времени. Например, каждое утро я ожидаю увидеть свой компьютер на прежнем месте на столе. Мы также предполагаем временные изменения: накопление, например, пыли. Мы видим, как растут дети, как мы стареем.

Обобщение

Обобщение — важнейшее, неотъемлемое умение, присущее человеку. В любой ситуации нам нужно знать, на что стоит обратить внимание. Чтобы получить доступ к важной информации, чтобы понять, что должно быть скрыто, чтобы решить, какие действия стоит предпринять, мы устанавливаем критерии и ценности. Мы «редактируем» массу воспринимаемой информации о мире вокруг нас, выделяя общности. Например, все человеческие существа приблизительно схожи во внешнем виде и поведении. Мы создаем категории и даем им названия: мужчины, женщины, дети, люди и т.д. Эти категории основываются на том, что остается неизменным в пространстве и времени. Конкретные слова или названия обозначают, указывают, относятся или представляют скорее сущность нашего опыта, нежели сиюминутные видимости.

Присвоение имен

— Как зовут твою собаку?

— Не знаю, мы зовем ее Ровером.

Присвоение имен имеет огромное значение. Любой символ, слово, код имеют соответствующее значение и ценность. Слова обозначают не конкретных индивидов, а категории или классы, хотя мы и даем имена друг другу, своим домашним животным. Даже автомобили иногда получают имена собственные. Мы верим в магическую силу имен, будто присвоение имени дает нам власть над объектом.

Мы даем названия предметам или паттернам, которые часто встречаются в нашей жизни. Нам легче разделять категориальные названия предметов во внешнем мире, который все мы воспринимаем посредством органов чувств. Например, большинство людей в нашей культуре могут понять, что именно мы имеем в виду, когда говорим «стул», «дом» или «дерево», хотя представитель другой культуры может и не справиться с этой задачей. В некоторых культурах используются различные наименования цветов — причем некоторые обходятся всего тремя для обозначения всей палитры. Даже сравнивая английские и французские названия цветов, мы увидим множество различий. Например, beige в этих языках обозначает разные цвета, а французский Ъгипе не соответствует английскому brown. В таких случаях мы должны установить критерии для той или иной категории обозначений ( label), чтобы уточнить их значение. Однако до сих пор ведутся таксономические дискуссии по поводу принадлежности того или иного предмета или явления к определенному классу. Например, чтобы решить, являются ли компьютерные игры видом спорта, нужно обратиться к имеющимся определениям терминов «спорт» и «игра». Мы довольно хорошо знаем, когда какое слово употребить, но вряд ли сможем ответить на вопрос: «Что такое игра?» Официальные спортивные организации решают, что является спортом, а что нет. Несколько лет назад в программу Олимпийских игр были включены новые виды спорта, например синхронное плавание и фигурное катание, но там до сих пор нет снукера 1и компьютерных игр.

Вообще говоря, чем чаще мы используем понятие, тем меньше слов требуется нам для его описания и тем короче становятся сами слова. Многие широко распространенные деревья имеют названия, состоящие из трех букв. Активно используемые термины превращаются в акронимы 2или аббревиатуры.

Во многих лингвистических учебниках встречается старая история о том, как Бенджамин Ли Ворф «открыл», что в языке эскимосов существует п (выберите любое число от десяти до восьмидесяти) различных слов, обозначающих «снег», словно в этом есть что-то удивительное. Такой подход свойственен всем языкам: чем выше значимость понятия, тем больше отличительных особенностей мы выделяем. Например, в нашей культуре огромную роль играют автомобили, поэтому мы различаем марки и модели машин, их обозначают сотни слов: «Остин», «Жук», «Клио», «Даймлер», «Е-типп». Причем список постоянно пополняется. Эти термины относятся к разным уровням обобщения: некоторые — названия брэндов, другие обозначают конкретные модели. Но все они входят в класс «автомобили» (см. Crystal, 1987).

'Вид бильярдной игры. — Прим. ред.

2

Акроним — слово, сформированное из первых букв словосочетания, которое оно заменяет. — Прим. ред.

Слова отражают скорее понятия, чем материальные объекты. Интерпретация абстрактных понятий, таких как «истина», «честность» или «справедливость», может носить явный идиосинкратический характер, в особенности в политических кругах или семейном консультировании. Но это относится и к распространенным объектам. Скажем, когда мы думаем о стуле, мы можем представлять себе некий «идеальный стул» и сравнивать с этим идеалом потрепанный кухонный стул, стоящий перед нами. Если они мало чем отличаются, все в порядке. Но иногда мы думаем: а можно ли назвать стулом вот эту большую круглую подушку? А что представляет собой любопытное скалистое образование, которое называется Стулом Артура, или огромная скульптура в Динском лесу, сделанная их древесных стволов, но без сиденья? Это тоже стулья? Ладно, думаем мы. Достаточно ли они «стулообразны», чтобы отнести их к этой категории? Но будьте уверены: ни слово «стул», ни класс «стулья» — это не сам стул. Ярлык и класс, который он обозначает, относятся к разным логическим типам.