Ульрих Бозер - Как научиться учиться [Навыки осознанного усвоения знаний]

Для нас первый важный вывод из этого состоит в том, что увеличение разнообразия в группах стимулирует более многочисленные формы мышления. Когда мы общаемся с непохожими на себя людьми, то с большей вероятностью демонстрируем комплексность мышления. Шин Левайн из Техасского университета в Далласе изучал, как люди разных национальностей мыслят в группах, и обнаружил, что различия в этническом происхождении заставляют их более тщательно подбирать аргументацию.

Левайн считает, что люди начинают более критически относиться к своему собственному мышлению, если окружающие не похожи на них самих, и продемонстрировал это в экспериментах, имитирующих торговлю на бирже. «В присутствии отличающихся от нас людей мы меньше верим в разумность чужих действий, — говорит Левайн. — Поэтому каждый старается думать своей головой, а не повторять за другими».

Исходя из работ Левайна {27} , этническое многообразие стимулирует критичность мышления, побуждая людей к более скептическому восприятию. Это заставляет их задавать больше вопросов. В своей собственной жизни Левайн относится к этой идее очень серьезно. Принимая решение о покупке машины или переходе на новую работу, он старается проконсультироваться с друзьями, имеющими разное происхождение и опыт. Для исследовательских проектов он также набирает как можно более многообразные группы — так, к «биржевому» эксперименту он привлек коллег разного возраста, пола, религиозной и этнической принадлежности, с различным профессиональным опытом. «Многообразие добавляет в жизнь яркости», — сказал он мне.

Для обучения это имеет большие последствия. Многообразие не только порождает сомнения. Мы также получаем различные взгляды на изучаемую область. Наверное, лучший способ понять эту идею — представить себе группу людей с одинаковыми интересами и опытом. Назовем ее, к примеру, «Ботаники». А теперь представьте себе «Столовую», в которой, помимо ботаников, собираются также качки, готы и раздолбаи.

Согласно экспериментам, проведенным Скоттом Пейджем {28} , при решении задач «Столовая», как правило, превосходит отдельно взятую группу ботаников. Последние могут быть очень умными, но их мышление ограничено их интеллектуальным инструментарием. В поисках решения они не могут применить различные подходы. Они застревают в своем образе мышления. Представители «Столовой» выигрывают за счет многообразия, поэтому им лучше удается решать задачи. Их мастерство приобретает бóльшую глубину. «Новый взгляд на проблему не приходит из ниоткуда, — пишет Пейдж. — Мы часто формируем его, опираясь на точки зрения окружающих».

Большое значение здесь могут иметь технологии, распространяющиеся «снизу вверх». Они способны создавать круг общения, стимулирующий обучение такого типа, выстраивать связи между различными группами. В каком-то смысле в этом и заключается преимущество интернета. Он снижает стоимость связей с самыми разными людьми практически до нуля {29} .

Пастор Мелисса Шейзер записалась на курсы по изучению Библии в Университете Вандербильта. Одним из заданий было создать статью для «Википедии», которую другие ученики должны были комментировать. Сама она также должна была давать отзывы о работе сокурсников. «Исчерпывающее толкование текста!» — написала она в комментарии к одной из статей.

Обмен мнениями по интернету помог Шейзер развить ее собственное понимание. Он заставил ее более глубоко задуматься о связи библейских текстов с современной реальностью. Так, один из ее соучеников подробно рассмотрел роль соли в Библии. Он описывал различные виды соли и приводил примеры ее использования в различных ритуалах, цитируя Библию. «Я никогда раньше не думала о соли в Библии», — призналась мне Шейзер.

Сейчас Шейзер служит пастором в Нэшвилле и отчасти благодаря законченным курсам часто пользуется в своей работе отсылками к современным культурным феноменам. Так, в одной из недавних статей она упомянула рекламный ролик компании Staples. «Когда ты на это настроен, — говорит она, — то видишь библейские метафоры везде. Это очень человечная книга».

Здесь необходимо сделать важную оговорку. Многообразие, что в реальном мире, что в виртуальном, на самом деле не слишком нас радует. Мы чувствуем себя неуютно в окружении непохожих. Для многих общение с людьми с отличающимися интересами или происхождением связано с социальной тревожностью. В одной научной статье прямо говорится: «Многообразие провоцирует нарастание конфликтов».

Этим объясняется, почему люди обычно склонны проводить время с теми, кто похож на них. Они тянутся к удобству, которое создают люди, выглядящие и поступающие в целом так же, как они сами.

Верно ли, что в обучении не нужно ставить перед собой целей?

В беседе со мной Левайн рассказал: когда на занятиях он просит студентов разбиться на группы, они часто объединяются с теми, кто на них похож. Одни чернокожие юноши формируют группу с другими. Белые девушки тоже собираются вместе. «Студенты часто выбирают тех, кто напоминает их внешне», — сказал он.

Что удивительно, это происходит после того, как Левайн объяснил им преимущества разнообразия. Они «не прислушиваются к моим советам и предпочитают находиться в эмоционально комфортных условиях этнической гомогенности», — говорит психолог. Решение? Он сам делит студентов на группы, чтобы стимулировать разнообразие точек зрения. «Студентам это не нравится, зато они с большей готовностью спорят и задают вопросы» — а значит, лучше учатся.

Я уже говорил о том, что для более интенсивных форм обучения требуется определенный скептицизм. Чтобы обрести мастерство и расширить знания, необходимо сомневаться. Нужно задавать вопросы — и даже бунтовать.

Для примера можем вернуться к ценному опыту Джексона Поллока. Его обучение подпитывалось неприятием, и, когда он впервые приехал в Нью-Йорк, многие считали его откровенно ужасным художником. Один из его школьных друзей сказал: «Этот парень не умеет рисовать!» Другой коллега заявил, что у Поллока «отсутствует все необходимое для творчества» {30} .

Но Поллок продолжал оттачивать свою технику. Он работал увлеченно, почти одержимо, проводя в студии долгие часы. Постепенно у него появились горячие сторонники. Художник Томас Бентон восхищался неортодоксальностью Поллока. Арт-критик Клемент Гринберг превозносил его нестандартный талант. Ему помогало и то, что коллекционер Пегги Гуггенхайм периодически покупала у него полотна.

Поллок сам признавал, что никогда не стремился довести до совершенства технику живописи. Он не был современным Вермеером. Но у него была своя борьба, которую он выбрал, бунт, который он решил возглавить. При этом Поллок далеко не всегда в себя верил. Мучимый психическими проблемами, он в конце концов погиб в аварии, сев пьяным за руль. Но у него были амбиции и масса бунтарской энергии, и он верил: ему есть что сказать, и он это обязательно скажет.