Люкс Альптраум - Притворство [Почему женщины лгут о сексе и какая правда за этим скрывается] [litres]

Обрушившиеся на Шварц люди в основном обсуждали, что именно и когда она делала. Так, по ее замечанию, руководство университета очень подробно выспрашивало, какие именно манипуляции с влагалищем она производила, куда и когда именно вводила сперму. При этом никому не пришло на ум обратить внимание не только на то, что показал проект, но и на то, чего в нем не было. А ведь в нем совершенно отсутствовал мужчина как личность! Были лишь «производители», пожертвовавшие «биоматериал» для эксперимента. И это тоже не случайно: Элизу всегда поражал тот факт, что мужчины отчаянно стремятся быть в центре репродуктивного процесса.

На протяжении всей истории человечества мужчины стремились к тому, чтобы женщина как можно меньше распоряжалась своим собственным телом. Оно должно было стать сосудом, своего рода инкубатором, поддерживавшим и питавшим новую жизнь, творцами которой считали себя представители сильного пола [76] Прекрасная иллюстрация этого стереотипа – средневековые легенды о гомункуле, уже готовом «человеке в миниатюре», которого мужчина помещает в лоно женщины, и там он постепенно растет и зреет до обычного размера. – Прим. автора . . Будущий отец чувствует себя хозяином зародыша, а потому вмешивается в те сугубо личные решения, которые женщина могла бы единолично принимать в отношении своего организма. Отсюда мужская агрессия, насилие и обман – все это вызвано стремлением сохранить контроль над тем, как и когда партнерша забеременеет или не забеременеет.

«Не так уж много людей знают, что такое репродуктивное принуждение», – заявляет Бьянка Палмисано, специалист в области сексуального образования, медицинский консультант, организатор тренингов для врачей. Даже медики, которые многое повидали, считают такие случаи, как история Карен, чем-то из ряда вон выходящим. При этом надо понимать, что мужчины, пытающиеся «замкнуть на себя» решение о деторождении, – это не просто ненадежные партнеры и не просто незадачливые «менеджеры», старающиеся хоть как-то планировать появление собственного потомства. Это насильники, от которых женщина вынуждена защититься. И для этого ей приходится выдумывать сложные, а порой и обманные схемы. Именно эту истину Палмисано пытается донести до докторов, с которыми общается на семинарах. А кроме прочего, она учит их распознавать признаки давления и сексуального насилия в семье.

= Домашнее насилие – это не только рукоприкладство, но и психологическое давление

Одна из проблем, с которой сталкивается Бьянка, да и все, кто пытается предотвратить насилие, состоит в том, что большинство из нас толком не понимают, что такое манипулятивные взаимоотношения. СМИ рассказывают в основном о случаях физического воздействия. Синяки, царапины, вывернутые руки – вот привычные и всем известные признаки, помогающие обличить домашнего тирана. Однако этим далеко не исчерпываются возможные случаи проблемных отношений в паре. Есть и другие, менее заметные глазу симптомы.

Рукоприкладство нередко проявляется в дисфункциональных союзах. Насилие и манипуляция очень близки: первое обычно понимается как опасное орудие, с помощью которого агрессор пытается достичь своей цели. Большинство насильников бьют жертву не только потому, что получают удовольствие от физической расправы. Им важно заставить партнера подчиниться, сдаться, чтобы тиран мог взять на себя полное управление любой ситуацией. Однако существует множество менее заметных техник давления. Одна из них – унижение, лишение всякого права голоса в финансовых вопросах и даже юридическое давление через постоянные судебные тяжбы. Все это способствует репродуктивному насилию. Карен на собственном опыте узнала: трудно полностью прекратить контакты с человеком, который стал отцом твоего ребенка. Даже если ты уйдешь от него, ты навсегда останешься связанной с ним общими детьми. Отец имеет полное право видеть и проводить время со своими отпрысками, даже если он бывал жесток к их матери.

Для многих такого рода «заложниц» разрыв с агрессором не кажется (да и на деле не становится) выходом из положения. Они остаются с авторитарным мужем из вполне оправданного страха, что развод станет источником еще большей боли и страданий. Ситуация может развиваться по-разному, но покинувшая семью мать иногда имеет все шансы лишиться общения с детьми. Общество нередко стигматизирует такую женщину, ей стыдно и тоскливо, ее унижают на публике и в Сети. В самых крайних случаях это приводит к убийствам или самоубийствам.

Вне зависимости от того, сталкивается ли женщина с прямыми угрозами и унижениями, она иногда предпочитает не покидать «токсичного» союза, причем по той причине, по какой многие из нас не прерывают иногда «опасных связей». «Почти всем нам случалось бывать в отношениях, в которых что-то пошло не так. Скажем, двое перестают понимать друг друга или все время ссорятся, – рассуждает Палмисано. – Но изначально-то им нравилось быть вместе. К концу дня они мирятся, и к женщине возвращается надежда, что все наладится. Нет никакой четкой границы, когда можно однозначно утверждать: «Все потеряно, дело зашло слишком далеко». Здесь столько нюансов! Думаю, многие из нас не уходят, хлопнув дверью, от агрессивного партнера, потому что все-таки продолжают чувствовать эмоциональную привязанность к нему».

В обществе, которое высоко ценит семейные отношения и в котором считается правильным «оставаться вместе» (иногда любой ценой), сохранение союза, даже если в нем есть элементы давления и насилия, может показаться нравственным императивом.

Женщинам, оказавшимся в таком положении – не желающим или не находящим в себе силы бросить все, мечтающим избежать нежеланной беременности, но боящимся открыто пользоваться контрацепцией, – обман кажется наилучшим выходом, оставляющим за ними последнее слово, пусть и неявно. При этом медики, с которыми работает Палмисано, вполне могли бы «подыграть» в подобной ситуации, подобрав нужную форму предохранительной терапии. В данном случае это послужило бы компромиссу и стало залогом сохранения согласия в семье. Конечно, в идеале врач должен помочь пациентке порвать с манипулятором. Однако это не всегда возможно, а прописанные контрацептивы – уже хоть что-то, ибо они хотя бы возвращают женщине контроль над собственным телом. Это может стать первым шагом к свободе и новой жизни.

= Гормональные контрацептивы нового поколения имплантируются в организм и после этого надежно и незаметно действуют долгие годы

Медики сейчас все чаще рекомендуют доказавшие свою эффективность гормональные препараты нового поколения, которые по удачному стечению обстоятельств удобно скрывать от стремящегося все контролировать партнера. Речь идет об установке обратимой пролонгированной контрацепции (LARC) [77] Обратимая прологнированная контрацепция, которую обозначают аббревиатурой LARC – long-acting reversible contraceptives. – Прим. ред . , например гормональных внутриматочных или подкожных имплантатов (таких, как «Импланон»). Они предохраняют от нежелательной беременности на срок от трех до двенадцати лет. Это значит, что всего одного визита к врачу достаточно, чтобы на десятилетие надежно защититься от нежелательного зачатия. LARC дает возможность не беспокоиться о том, что случится, если вы забудете принять таблетку. Пока имплантат находится в организме, он неуклонно продолжает действовать с эффективностью более 99 %.