Элхонон Голдберг - Креативный мозг [Как рождаются идеи, меняющие мир] [litres]

Тем, кто, подобно мне, не разделяет убеждения в уникальности нашего вида, будет полезно рассмотреть человеческие особенности с точки зрения эволюции. И креативность тоже, равно как и способность справляться с новизной, не является исключением. В этой главе мы разведаем эволюционные корни этих особенностей и попытаемся ответить на ряд вопросов, в том числе и на такой: «Креативен ли бабуин?» На этот вопрос не так-то легко ответить, и ответ зависит от того, как мы определяем креативность. Радикальная вера в антропоцентризм и исключительность человека по определению подразумевает под креативностью уникальное человеческое качество, но с этим можно поспорить: такое заключение слишком узкое и устаревшее. Если приматологи, подобные Франсу де Ваалу, правы, утверждая, что когнитивное различие – а также и когнитивное сходство – между человеком и другими видами лучше всего рассматривать как постепенное и возрастающее, а не бинарное и резкое, то нам придется допустить эволюционное развитие некоторых когнитивных ингредиентов 1.

Именно так я пришел к предположению об эволюционной непрерывности. Именно непрерывность, а не резкие скачки приходят на ум в связи с гипотезой о специализации полушарий, которая проявляется в различии между когнитивной новизной и когнитивной привычкой, о чем мы говорили в Главе 6. И не имеет значения, что вы думаете о «креативности животных»: можно обоснованно гарантировать, что бабуин способен обрабатывать новую информацию в изменяющемся окружающем мире африканской саванны, или он бы давно вымер. Результаты исследований показывают, что бабуин даже может научиться отличать орфографически правильные английские слова от орфографически неправдоподобных квазислов – между прочим, подвиг в освоении новизны, учитывая то, чем обычно занимаются бабуины 2.

Итак, вы можете обоснованно поинтересоваться: «Где мозг бабуина обрабатывает новизну?» Оказывается, что, как и у их человеческих приятелей-приматов, правое полушарие бабуинов более успешно обрабатывает новую информацию, чем левое. И, как у людей, левое полушарие выходит на сцену, когда задача становится знакомой. Этот вывод был сделан в результате эксперимента, в котором животным требовалось подбирать сложные, различные по степени новизны геометрические фигуры. Фигуры располагались в левом и правом полях зрения и обрабатывались, соответственно, правым и левым полушарием. Для участия в эксперименте бабуины (три самца и три самки) должны были научиться фиксировать взгляд на точке, расположенной в центре поля зрения, а также управлять джойстиком. Этот эксперимент был точным воспроизведением обычных исследований специализации полушарий у человека, мы обсуждали их в предыдущих главах. Сам факт, что бабуины были способны научиться «правилам игры» и выполнять их, является замечательным доказательством их интеллекта. Полученные данные также замечательно совпадали с результатами исследований у человека. В начале эксперимента, когда задание было новым, бабуины лучше справлялись, если стимулы появлялись на левой стороне поля зрения и, соответственно, проецировались в правое полушарие. Однако к концу эксперимента этот эффект пропал. Авторы пришли к выводу, что «латерализация полушарий изменяется по мере тренировки» и что «правое полушарие у бабуинов играет важнейшую роль в обработке новизны». Не напоминает ли это вывод, к которому мы пришли в Главе 6 в отношении человеческого мозга? 3И это замечательное сходство в специализации полушарий у человека и бабуинов больше не шутка. Оно подтверждает эволюционную непрерывность в способе обработки новизны головным мозгом.

Что делает бабуин в книге, посвященной человеческой способности к инновациям и творчеству? Со времен Дарвина ученые признают, что мы лучше понимаем особенности своего вида, рассматривая их в эволюционном контексте, и тот факт, что бабуин также полагается на правое полушарие в обработке новизны, доказывает это очень убедительно. Поиск эволюционных предшественников человеческой креативности представляется заманчивым предметом исследования, но определение креативности у других видов становится опасным заявлением, учитывая то, что мы часто теряемся в характеристике этого качества у самих себя. Новое поведение гораздо легче распознать, определить и измерить. Когда речь заходит о способности к выработке нового поведения, то бабуины здесь не одиноки. В 2009 году в журнале «Scientific American» вышла статья Питера Макнейледжа, Лесли Роджерс и Джорджио Валлортигара. Авторы высказали предположение, что разделение труда, связывающее новизну с правым полушарием, а установившуюся привычку – с левым, было и остается определяющим признаком организации мозга на протяжении 500 миллионов лет эволюции позвоночных 4. Действительно, уже у грызунов правая и левая части гиппокампа выполняют разные функции на разных стадиях формирования памяти 5.

Членство в клубе видов, мозг которых обладает латерализацией и способен вырабатывать новое поведение, не ограничивается наземными созданиями. В этот клуб входят и китообразные – отряд морских млекопитающих, включающий китов, дельфинов и белух. Дельфины представляют особый интерес во многих отношениях. Не считая людей, человекообразных обезьян и слонов, это единственные создания, в мозге которых обнаружены клетки фон Экономо (или «веретенообразные»). Это нейроны с очень длинными аксонами, обеспечивающими чрезвычайно быстрое сообщение между отдаленными областями мозга. Предполагается также, что эти клетки связаны с высоким интеллектом и хорошей способностью к решению проблем, а также с проявлением социального поведения. Эти животные чрезвычайно умные, способные к решению сложных задач и, возможно, даже к своего рода творчеству.

Для подтверждения последнего заявления о том, что китообразные могут обладать некими творческими способностями, в 1965 году в Центре океанических исследований Макапуу на Гавайях был проведен эксперимент, который часто приводят в пример 6. Двух самок гребнезубого дельфина, Малию и Хоу, «побуждали» к выработке нового поведения. Каждый день поощрялось только то поведение, которое дельфины не демонстрировали накануне. Через несколько дней животные начали показывать довольно сложные действия (различные переворачивания в воздухе, скольжение на хвосте над водой, скольжение на полу бассейна). Многие элементы поведения гребнезубых дельфинов сотрудники морского парка никогда ранее не наблюдали. Казалось, что дельфины ухватили саму идею о том, что поощрение (рыбу) они получают за выработку нового поведения, и подошли к проблеме «творчески». Поскольку дельфины придумывали действия, отличные от тех, которые они показывали в предыдущих сессиях, было высказано следующее предположение: как бы вы ни определяли креативность, дельфины проявили способность формировать «новое» поведение в принципе. Как и у людей, разница в «креативности» также была очевидной: новое поведение Малии было «более эффектным и творческим», чем поведение Хоу 7. Более того, чтобы и дальше придумывать новое поведение, эти два дельфина должны были сохранять в памяти те действия, которые они уже демонстрировали в предыдущих сессиях, – впечатляющий подвиг еще и оперативной памяти. В Главе 4 мы обсуждали, как эта особая форма памяти, связанная с лобными долями, проявляется у обезьян и людей. Теперь, наблюдая ее у дельфинов, мы получаем еще одно свидетельство их развитых когнитивных способностей.