Элхонон Голдберг - Креативный мозг [Как рождаются идеи, меняющие мир] [litres]

Когда мы говорим, что общество, движимое новизной, будет все более технологичным и будущие технологии будут принимать различные формы, это кажется самоочевидной истиной. Становится все более модным сетовать на вредность интернета, социальных сетей и цифровых устройств, а также жаловаться на разделяющее людей и «упрощающее» воздействие. Даже если так, то это пустые хлопоты, потому что они не ведут к прекращению или даже замедлению наступления цифровых технологий. Так живите с этим! Но они даже не имеют значения. И как вид, и как цивилизация, мы и ранее переживали подобные переломные моменты. Пришествие письменного языка, тысячелетия назад, могло вызвать такие же опасения у современников, и, скорее всего, оно вызывало. Чтение, по сути, намного более уединенное занятие, чем слушание историй мудрого человека в группе соплеменников, собравшихся вокруг костра. В некотором узком, банальном смысле письменный язык действительно оказал «упрощающее» влияние, поскольку он освобождал человека от необходимости напрягать память, чтобы запомнить огромное количество информации.

Какую же форму примет пришествие новых технологий? Мы не знаем. Как показывают исторические примеры, даже величайшие научные фантасты – Лукиан Самосатский, Жюль Верн, Герберт Джордж Уэллс и другие – в основном промахнулись, предугадывая будущее. Но какую бы траекторию это пришествие ни приняло, процесс будет необратимым. Даже самые консервативные и несговорчивые потребители этого ливня инноваций не смогут укрыться от него. Принуждение к изучению новых знаний будет неослабевающим и постоянно возрастающим. История знаний представляет собой эзотерическую дисциплину, которая занимается составлением каталогов совокупности знаний во всех областях человеческой деятельности и оценкой скорости изменений и распространений знаний в истории человеческой цивилизации. Есть даже книга под амбициозным названием «История знаний: прошлое, настоящее и будущее». Вполне уместно, что ее автором был редактор «Британской энциклопедии» Чарльз ван Дорен 10.

Как дисциплина, история знаний традиционно изучала скорость накопления научных знаний, но историк-новатор (невольный каламбур) мог бы однажды совершить труд по определению количества знаний и умений, которое необходимо обычному, не амбициозному и не выдающемуся человеческому существу, чтобы грамотно ориентироваться в своем мире в данный исторический момент. Можно было бы также рассчитать скорость, с которой эти знания должны были обновляться в разные исторические времена, и построить соответствующий график. Будет ли форма этого графика совпадать с кривой, описывающей закон Мура для технологического развития, или с другой экспоненциальной кривой? Можно доказать, что, вероятно, будет, поскольку влияние научных и технических инноваций на жизнь обычных людей, активных и пассивных потребителей в равной степени, будет, вероятно, соразмерно общему объему знаний, накопленных в обществе, а также скорости их накопления и замещения.

Среди многих будущих чудес дивного нового мира одно, вероятно, окажет глубокое влияние на сам способ работы человеческого ума и человеческого мозга. Это пришествие виртуальной реальности, которая возвестит в конце концов революцию слияния . До сих пор воздействие виртуальной реальности на обычного человека было ограниченным или его вообще не было. Раньше виртуальная реальность присутствовала в основном в играх, обучении, профессиональной подготовке, физической реабилитации и в некоторой степени в фильмах. Но может наступить время, в относительно недалеком будущем, когда виртуальные путешествия вытеснят физические, а поток мультисенсорных изображений – вербальную информацию. Если и не полностью вытеснит, то, по крайней мере, по большей части. Как изменится познавательная способность и, возможно, сам мозг? Какие требования налагает «участие потребителя» на когнитивные способности потребителя? Станет ли мир более сложным или наоборот? Станет ли мир более запутанным или простым?

Как я доказывал в начале этой книги, люди, которые будут жить через несколько поколений, населят мир, где физическая и виртуальная реальности сольются почти полностью и где законы виртуальных миров могут создаваться многими, возможно даже взаимно противоречащими способами. Это множество «параллельных вселенных», иногда называемое «многомирием», которое до сих пор принадлежало исключительно области квантовой механики и научной фантастики, станет частью совершенно обычной жизни. Как обычному человеческому существу ориентироваться в таком мире? Чтобы ответить на этот вопрос, «многомирие» виртуальной реальности и его влияние на мозг должно стать предметом нейробиологического исследования.

Скептически настроенный читатель вспомнит, что слово «многомирие» было введено в обиход в конце девятнадцатого века психологом Уильямом Джеймсом, который использовал его в когнитивном контексте («моральное многомирие») за много десятилетий до того, как этот термин адаптировали физики 11. Как ни странно это может прозвучать, но «параллельные мысленные вселенные» были частью человеческого опыта на протяжении всей истории нашего вида. Способность вызывать воспоминания и придумывать произвольные образы – вот что было источником таких параллельных вселенных. Пришествие языка многократно усилило эту способность. Речь позволила нам создавать параллельные реальности, которые значительно расходились с физической реальностью и даже друг с другом. Несмотря на возможность конфликта, параллельные реальности, построенные посредством языка, часто сливались в наших умах с физической реальностью, а информация, полученная по этим двум каналам, переплеталась и смешивалась в мозге. Иногда такое слияние безболезненно, и граница между двумя информационными потоками стирается. Но иногда это ведет к серьезному диссонансу. Как правило, здоровое человеческое существо способно отличить настоящую, физическую реальность от «параллельных вселенных», созданных воображением и словами. Когда эта способность нарушается, при некоторых психиатрических и неврологических расстройствах, мы называем возникающее заболевание «психозом».

Но способность человеческого мозга справляться с таким разграничением в будущем вовсе не гарантирована. Выражаясь высокотехничным языком, окружающий мир, где физическая и виртуальная реальность перемешаны, иногда называется «дополненной реальностью». Возможно ли, что, учитывая все возрастающее проникновение виртуальной и дополненной реальности в нашу жизнь, нам будет все труднее отличить физический мир от цифрового? Что, если в определенном окружении и для определенных целей «потребителю» будет лучше не различать эти миры? Какие задачи встанут перед человеческим умом и мозгом? Эти задачи никогда не возникали перед нашим видом, или, если уж на то пошло, ни перед одним видом в истории.