Элхонон Голдберг - Креативный мозг [Как рождаются идеи, меняющие мир] [litres]

Исследования, проведенные в Европе, обнаружили такую же тенденцию. В Германии заболеваемость деменцией значительно снизилась в период 2006/2007—2009/2010 годов. В то же время возраст наступления деменции существенно возрос, так что в 65-летнем возрасте остаток жизни без деменции возрос в среднем на 1,4 месяца за год у мужчин и на 1,1 месяца у женщин 5. Подобные тенденции отмечены в Соединенном Королевстве, Нидерландах и Швеции 6.

Какие причины скрываются за этими желанными, но несколько неожиданными тенденциями? Обычно отмечается улучшение состояния сосудов головного мозга и сердца, но, по данным авторов исследования «Framingham Heart», эти изменения не могут полностью объяснить снижение заболеваемости деменцией. На самом деле это отмечалось и в проекте HRS, несмотря на увеличение распространенности гипертензии, диабета и ожирения в изученной популяции, что делает полученные данные еще более загадочными. В качестве нейропротекторного фактора обычно упоминалось высшее образование, сложная профессиональная деятельность во взрослой жизни, а также концепция «когнитивного резерва», результата напряженной мыслительной активности на протяжении всей жизни 7. Последние данные особенно интересны. Они подразумевают следующее: то, как вы используете свой мозг, и насколько вы его используете, влияет на его здоровье. Действительно, как предполагалось, активная познавательная деятельность в течение всей жизни не только воодушевляет стареющий мозг но даже, до определенного предела, служит защитой против деменции 8.

Однако незамеченным или, по крайней мере, не нашедшим отклика в научной литературе остается тот факт, что существует совпадение между сокращением заболеваемости деменцией и пришествием массовых и постоянно меняющихся потребительских цифровых технологий – персональных компьютеров, сотовых телефонов и других мобильных устройств, а также интернета, который пришел в развитые общества в конце 1980-х годов. Постепенно даже «диванные бойцы», с их естественной предрасположенностью к умственной лени и антипатией к хай-теку, погрузились в цифровой мир, и изменения в обществе подтолкнули их принять и использовать эти постоянно меняющиеся потребительские технологии. Эта тенденция не ограничивалась молодежью, и теперь все большее распространение приобретает использование технологий пожилыми. Выброс в массы цифровых технологий предшествовал снижению заболеваемости деменцией на десятилетие или два – именно та временная взаимосвязи, которой можно было бы ожидать.

Хорошо, в наш мир пришли и стали всепроникающими потребительские цифровые технологии, которые постоянно изменяются и обновляются. Здесь возникает интригующий вопрос. Вынудило ли это потребителей принять новизну на уровне, беспрецедентном в истории человечества? И способствовало ли это снижению заболеваемости деменцией и повышению возраста, в котором начинаются проявления заболевания? Проект HRS принес и другие, нелогичные и «политически некорректные» данные, которые также можно было бы объяснить цифровыми технологиями. Оказалось, что риск деменции был ниже у людей с избыточным весом, чем у тех. чей вес оставался нормальным. И наоборот, риск деменции повышался у людей с недостаточным весом. Говорит ли это о том, что существует обратная связь между количеством времени, которое человек тратит на активную деятельность, направленную на снижение веса, и количеством времени, проведенным с цифровыми технологиями и другими занятиями, требующими напряжения когнитивных процессов? Эта связь (предположительно обратная) между использованием цифровых технологий и риском развития деменции в стареющей популяции представляет собой интригующую возможность, которая может и должна быть подвергнута серьезному исследованию.

Мы так часто слышали выражение, что для здоровья мозга нужно «использовать его или потерять», что оно кажется банальным. Однако в эру неослабевающей новизны эти слова приобретают новое значение. Чтобы оказать нейропротекторный эффект, познавательная деятельность должна быть стимулирующей, различной и новой. Но, как мы говорили в начале книги, до самого последнего времени мы могли жить счастливой и успешной профессиональной жизнью без значительных когнитивных усилий. В информационно-статичном окружении даже профессионал высокого класса – врач, инженер, профессор университета – мог заниматься деятельностью, которая казалась проникнутому благоговением наблюдателю «высокоинтеллектуальной», но на самом деле направлялась мысленным автопилотом. Успокаивающая защита мысленного автопилота была очень соблазнительной, в силу того, что она была возможной: использование тех же самых методов диагностики и лекарств, тех же самых уравнений и машин и чтение лекций по одним и тем же конспектам на протяжении многих лет.

Для представителей не столь возвышенных профессий это было еще очевиднее. При любом общественном положении надежда на мысленный автопилот увеличивалась с возрастом. За исключением чрезвычайных ситуаций – погружение в совершенно иную культуру, радикальное изменение профессии, превращение в дельфина или перелет на Луну – с возрастом воздействие новизны обычно сокращалось, а надежда на установленные шаблоны увеличивалась. Но это значит, что с возрастом предпосылка «используй, или потеряешь» проявлялась во всей своей нейропротекторной сути. Это не случайно, что структуры коры, наиболее необходимые для сложного процесса решения проблем – префронтальная кора, – первыми падают под натиском возрастной атрофии, даже при так называемом нормальном старении 9. По некоторым данным, правое полушарие, жадное до новизны, страдает от этих явлений раньше, чем левое 8.

Но в эру новизны надежда на мысленный автопилот становится все более необоснованной для каждого члена общества, даже для тех, кто не вовлечен в виды деятельности, традиционно считающиеся интеллектуальными. Обычный представитель общества принужден использовать его, причем использовать по-настоящему, а не поверхностно.

Какой эффект окажет неослабевающее и увеличивающееся воздействие новизны на старение мозга? Будет ли оно изменять эффект, который процесс старения оказывает на мозг, так что префронтальная кора и правое полушарие больше не будут самыми уязвимыми мишенями? Изменит ли это когнитивные закономерности и естественное течение деменции? Будет ли предупреждать и замедлять вредные когнитивные эффекты старения и даже защищать против наступления деменции? Возможно ли, чтобы снижение заболеваемости деменцией в развитых обществах за последние несколько десятилетий свидетельствовало об этой тенденции, поскольку такие общества все более движимы новизной и это ведет к изгнанию мысленного автопилота? Все это привлекательные возможности, но в них нужно как следует разобраться. Взаимосвязь инновационной культуры и старения мозга становится предметом будущих исследований, которые вызовут, возможно, серьезные общественные последствия.