Бессел ван дер Колк - Тело помнит все [Какую роль психологическая травма играет в жизни человека и какие техники помогают ее преодолеть]

Отслеживая движения моего пальца глазами, Кэти начала всхлипывать. Когда я остановился, она сказала мне: «Я представила, как мы с Джеффри сидим в кофейне. Заходит мой отец. Он начинает орать во всю глотку и размахивать топором. Он говорит: «Я же сказал тебе, что ты принадлежишь мне». Он сажает меня на стол и насилует, а следом насилует Джеффри». Теперь она уже рыдала вовсю. «Как можно открыться кому-то, когда представляешь, как твой отец насилует вас обоих?» Мне хотелось утешить ее, однако я знал, что гораздо важнее продолжать поток ассоциаций. Я попросил ее сосредоточиться на ощущениях в своем теле: «Я чувствую это в руках, плечах и в груди справа. Я просто хочу, чтобы меня обняли». Мы продолжили сеанс, и после очередной остановки Кэти выглядела расслабленной. «Джеффри сказал, что все в порядке, что его прислали обо мне позаботиться. И что я ни в чем не виновата, и что он просто будет рядом со мной ради меня». Я снова спросил, что она почувствовала в своем теле. «Я почувствовала полное умиротворение. Меня немного потряхивало – как когда разрабатываешь новые мышцы. Облегчение. Джеффри обо всем этом уже знает. Я чувствую себя живой, словно все теперь позади. Но я боюсь, что у моего отца есть другая маленькая девочка и что он ее сильно обижает. Мне хочется ее спасти».

Мы продолжили, и травма снова вернулась, вместе с другими мыслями и образами: «Меня тошнит… куча неприятных запахов вторгается в нос – дешевый одеколон, спиртное, рвота». Несколько минут спустя Кэти уже заливалась слезами: «Я ощущаю рядом свою маму. Кажется, она хочет, чтобы я ее простила. У меня ощущение, что то же самое происходило и с ней – она извиняется передо мной снова и снова. Она говорит, что с ней было так же – что ее насиловал мой дедушка. Она также говорит, что моя бабушка очень сожалеет, что ее нет рядом, чтобы меня защитить». Раз за разом я прошу ее сделать глубокий вдох и сосредоточиться на всплывающих образах.

По завершении очередной последовательности Кэти сказала: «Я чувствую, что все позади. Я чувствую, как меня обнимает бабушка – меня взрослую. Она извиняется, что вышла замуж за моего дедушку. Говорит, что они с мамой позаботятся, чтобы это прекратилось». После окончательной последовательности Кэти улыбалась: «Я представляю, как выталкиваю своего отца из кофейни, а Джеффри запирает за ним дверь. Он остается снаружи. Его видно через стекло – все над ним потешаются».

С помощью ДПДГ Кэти смогла интегрировать воспоминания о пережитой травме, а ее воображение помогло их похоронить, в результате чего она поставила точку и ощутила контроль. Она сделала это с минимальным моим участием, без какого-либо обсуждения деталей ее переживаний (у меня никогда не было причин сомневаться в их достоверности; ее переживания были реальными для нее, и моей задачей было помочь ей разобраться с ними в настоящем). Этот процесс высвободил что-то у нее в разуме/мозге, активировав новые образы, чувства и мысли – словно ее жизненная сила воспрянула, чтобы открыть новые возможности на будущее (5).

Как мы уже видели, травматические воспоминания сохраняются в виде расщепленных, необработанных образов, ощущений и чувств. Как по мне, так самой удивительной особенностью ДПДГ является то, что эта методика позволяет активировать последовательности произвольных и, казалось бы, несвязанных между собой ощущений, эмоций, образов и мыслей параллельно с настоящими воспоминаниями. Возможно, именно так мы интегрируем обычные, повседневные переживания – собирая старую информацию в новые блоки.

Вскоре после того, как я узнал про ДПДГ, меня попросили рассказать про мою работу в лаборатории исследования сна при Массачусетском центре психического здоровья, которой заведовал Алан Хобсон. Хобсон (вместе со своим учителем Мишелем Жуве) был известен тем, что открыл участок в мозге, где генерировались сны, а один из его помощников, Роберт Стикголд, только начинал исследовать механизмы сновидений. Я показал группе видеозапись с пациенткой, страдавшей от тяжелого ПТСР на протяжении тринадцати лет вследствие ужасной автомобильной аварии, которая всего за два сеанса преобразилась из беспомощной паникующей жертвы в уверенную и решительную женщину. Боб (Роберт. – Прим. пер. ) был в восторге.

Несколько недель спустя подруга семьи Стикголда впала в такую сильную депрессию после смерти ее кошки, что ее пришлось госпитализировать. Обследовавший ее психиатр заключил, что смерть кошки пробудила неразрешенные воспоминания о смерти матери этой женщины, когда ей было двенадцать, и он направил ее к Роджеру Соломону, известному специалисту по ДПДГ, который успешно ее вылечил. После этого она позвонила Стикголду и сказала: «Боб, ты должен это изучить. Это очень странная штука – она что-то делает с мозгом, а не с разумом».

Вскоре после этого в журнале «Сновидения» появилась статья, в которой было выдвинуто предположение, что ДПДГ как-то связана с быстрым сном, или БДГ-сном (быстрое движение глаз) – фазой сна, во время которой человек видит сновидения (7). Исследования уже показали, что сон, в особенности сон со сновидениями, играет важную роль в регуляции настроения. Как отмечалось в этой статье, во время БДГ-сна глаза быстро двигаются из стороны в сторону, прямо как во время сеанса ДПДГ. Увеличение продолжительности БДГ-сна подавляет депрессию, в то время как с уменьшением количества БДГ-сна вероятность впасть в депрессию возрастает (8).

ПТСР славится своей связью с нарушением сна, а самолечение с помощью спиртного и наркотиков еще больше способствует сокращению БДГ-сна. Во время работы в больнице для ветеранов мы с коллегами обнаружили, что ветераны с ПТСР часто просыпаются после того, как у них начинается фаза быстрого сна (9) – возможно, из-за того, что к ним в сон прокрадываются обрывки травматических воспоминаний (10). Другие исследователи также заметили эту явление, однако посчитали, что оно никак не поможет понять природу ПТСР (11).

На данный момент известно, что и глубокий, и быстрый сон играют важную роль в изменении воспоминаний со временем. Спящий мозг трансформирует воспоминания, увеличивая отпечаток важной с эмоциональной точки зрения информации, помогая при этом избавляться от несущественной (12). В серии изящных исследований Стикголд вместе с коллегами показал, что спящий мозг способен даже извлечь смысл из информации, значимость которой мы в бодрствующем состоянии не осознаем, и интегрировать ее в большую систему памяти (13).

Во время сновидений раз за разом проигрываются, перекомпоновываются и заново интегрируются обрывки старых воспоминаний на протяжении месяцев и даже лет (14). Они постоянно обновляют наше подсознание, определяющее, на что будет обращать внимание бодрствующий мозг.