Бессел ван дер Колк - Тело помнит все [Какую роль психологическая травма играет в жизни человека и какие техники помогают ее преодолеть]

Один мужчина сообщил: «Я помню это так, словно это было настоящее воспоминание, однако оно было более отдаленным. Как правило, я погружался в него, однако в этот раз плыл по поверхности. Я чувствовал, что все контролирую».

Другая женщина сказала нам: «Прежде я чувствовала каждый шаг по отдельности. Теперь же все обрывки слились в единое целое, и с этим стало проще справляться». Психологическая травма перестала для них быть частью настоящего, превратившись в воспоминания о случившемся многие годы назад.

Впоследствии нам удалось получить грант Национального института психического здоровья на проведение исследования по сравнению эффективности ДПДГ, стандартных дозировок Прозака и плацебо (2). Из восьмидесяти восьми участников тридцать проходили ДПДГ, двадцать восемь получали Прозак, а остальные – таблетки-«пустышки». Как это часто бывает, контрольная группа показала неплохие результаты. Спустя два месяца лечения их показатели улучшились на 42 процента – больше, чем с помощью многих методов лечения, которые продвигаются, как «научно обоснованные».

Группа, получавшая Прозак, показала лучший результат, чем контрольная (группа, получающая плацебо – таблетку-«пустышку». – Прим. ред .), но лишь ненамного. Это типичная картина для многих исследований лекарств в лечении ПТСР: одного лишь участия в исследовании оказывается достаточно, чтобы привести к улучшению на 30–42 процента; когда же лекарства помогают, они добавляют дополнительные 5–15 процентов к результату. Вместе с тем пациенты, проходившие ДПДГ-терапию, показали значительно лучшие результаты, чем те, что получали Прозак или «пустышки»: после восьми сеансов ДПДГ каждый четвертый полностью исцелился (количество баллов по шкале ПТСР упало до малосущественного значения), в то время как в группе, получавшей Прозак, этого удалось добиться лишь каждому десятому. Вместе с тем настоящие различия наблюдались лишь по прошествии времени.

Спустя восемь месяцев после завершения исследования мы опросили участников. У тех, кто принимал Прозак, все вернулось к прежнему уровню, стоило им отказаться от лекарства. С другой стороны, шестьдесят процентов тех, кто проходил ДПДГ-терапию, были признаны полностью исцелившимися.

Как сказал великий психиатр Милтон Эриксон, достаточно подтолкнуть бревно, и дальше оно поплывет по течению. Начав процесс интеграции своих травматических воспоминаний, люди продолжали и дальше идти на поправку.

Это исследование имело большое значение, так как оно показало, что специальные методы психотерапии, такие как ДПДГ, могут быть гораздо эффективнее в лечении ПТСР, чем медикаменты. Другие исследования подтвердили, что прием Прозака или родственных ему препаратов, таких как Селекса, Паксиль или Золофт, зачастую способствует улучшению симптомов ПТСР, однако данный эффект сохраняется только пока человек продолжает их принимать. Это делает медикаментозное лечение гораздо более дорогостоящим в долгосрочной перспективе (любопытно, что, хотя Прозак и считается сильным антидепрессантом, в рамках нашего исследования ДПДГ-терапия также оказалась более эффективнее в борьбе с депрессией, чем антидепрессанты).

Еще один важный результат нашего исследования: взрослые, получившие психологическую травму в детстве, реагировали на ДПДГ иначе, чем те, кто пережил ее уже во взрослой жизни. Спустя восемь недель практически половина второй группы была признана исцеленной, в то время как среди тех, кто стал жертвой насилия в детстве, столь значительные улучшения были замечены лишь у 9 процентов. Восемь месяцев спустя уровень исцеления составил 73 процента для второй и лишь 25 процентов для первой группы. Группа участников, переживших насилие в детстве, продемонстрировала незначительное улучшение при приеме Прозака.

Эти результаты подчеркивают то, о чем я говорил в девятой главе: хроническое насилие в детстве приводит к совершенном иным психическим и биологическим адаптациям, чем отдельные травмирующие события во взрослой жизни. ДПДГ – мощный инструмент для борьбы с навязчивыми травматическими воспоминаниями, однако этот метод уже не столь эффективно справляется с последствиями предательства, сопровождающего физическое или сексуальное насилие в детстве. Любой восьминедельной терапии редко когда бывает достаточно, чтобы разобраться с наследием давней травмы.

По состоянию на 2014 год результаты нашего исследования ДПДГ были наилучшими среди всех опубликованных исследований людей, у которых вследствие травмирующего события во взрослой жизни развилось ПТСР. Тем не менее, несмотря на эти результаты, а также на результаты десятков других исследований, многие из моих коллег продолжают относиться к ДПДГ скептически – возможно, им просто не верится, что все может быть так просто и эффективно. Я прекрасно могу понять их скептицизм – ДПДГ является крайне необычной процедурой. Любопытно, что в первом серьезном научном исследовании с ее применением для ветеранов боевых действий с ПТСР ждали настолько плохих результатов, что использовали эту терапию для контрольной группы, сравнивая ее эффективность с расслабляющей терапией с применением биологической обратной связи. К удивлению исследователей, двенадцать сеансов ДПДГ оказались более эффективным методом лечения (3). С тех пор ДПДГ-терапия попала в список одобренных Управлением по делам ветеранов методов лечения.

Некоторые психологи выдвинули предположение, что ДПДГ на самом деле способствует потере у людей восприимчивости к травматическим переживаниям, тем самым являясь очередной формой экспозиционной терапии. Если же быть точнее, то ДПДГ интегрирует травматические воспоминания. Как показало наше исследование, после ДПДГ-терапии люди воспринимают перенесенную травму, как связное событие из прошлого – их перестают преследовать лишенные какого-либо контекста ощущения и зрительные образы.

Воспоминания развиваются и меняются со временем. Сразу же после того, как воспоминание было отложено, оно подвергается длительному процессу интеграции и реинтерпретации – процессу, автоматически происходящему в разуме/мозге без какого-либо нашего сознательного участия. Когда этот процесс завершается, переживания интегрируются с другими событиями нашей жизни, переставая при этом жить собственной жизнью (4). Как мы уже видели, при ПТСР этот процесс не завершается, и воспоминания застревают в необработанном, сыром виде.

К сожалению, психологов редко когда учат тому, как устроена система обработки воспоминаний в мозге. Это упущение привело к распространению ошибочных подходов в лечении. Фобии (такие как боязнь пауков [58] Арахнофобия. – Прим. пер. ) основаны на конкретном иррациональном страхе.