Альберт-Ласло Барабаши - Формула [Универсальные законы успеха]

Хочется сделать общий вывод, что исключительная результативность всегда ведет к успеху. Однако, чтобы это было правдой, у нас должен быть способ оценки результатов. Баллы SAT и теннисный рейтинг дают нам необходимые шкалы измерения, но в большинстве областей о подобном остается только мечтать. За примером далеко ходить не надо — достаточно взять любой командный спорт, скажем футбол [23], и вы увидите, какая сложная перед нами стоит задача. Да, мы знаем, сколько голов забивает игрок и сколько он делает голевых передач, но мы не можем с научной достоверностью отделить его личные результаты от результатов команды. Недавно мы наблюдали это воочию, когда анализировали оценки, которые судьи ставят каждому игроку итальянской футбольной лиги [24]после матчей. Нанятые тремя итальянскими газетами эксперты оценивали качество выступления каждого из игроков на поле. В 20 процентах случаев один судья ставил игроку высокую оценку, в то время как другие называли его выступление позорным. Более глубокий анализ показал, что судьи понятия не имели, как выступает большинство игроков. Так, защитников оценивали на основе того, как выступила команда, сколько забили голов и какой оказалась разница голов с соперником. Оценивая каждого игрока, судьи даже не вспоминали сотни мелких движений и решений, которые защитники делали на протяжении девяноста минут матча, включая перехваты, успешно заблокированные пасы, голевые передачи и воздушные дуэли. Похоже, эти судьи, как и все мы, забыли, что хороший футболист из слабой команды может забивать немало голов, не побеждая в матчах. Он также может забивать недостаточно голов, поскольку его товарищи по команде «не дают ему шанса на успех». Даже если он блистает в прекрасной команде, очень сложно определить, выигрывает его команда исключительно благодаря ему одному или же благодаря коллективным усилиям. Если этот игрок перейдет из сильной команды в слабую, его результаты ухудшатся. Собрать команду, чтобы добиться успеха, очень сложно. Как мы увидим дальше, оценивать и вознаграждать личные достижения в команде еще труднее, чем в индивидуальном спорте.

Вывод таков: оценивать личные достижения сложно даже в спорте, где всегда есть победители и проигравшие. Что же делать, когда у нас нет способа однозначно отделить отличников от двоечников? Кто в таком случае решает, где победители, а где проигравшие?

Чтобы ответить на этот вопрос, мы обратимся к области, где оценить результативность невозможно.

И на первый план там выйдут сети.

«SAMO спасает идиотов и гонзоидов», — написал кто-то печатными буквами на двери в переулке Манхэттена. Надпись была странноватой, но не слишком отличалась от других остроумных поэтических заявлений, которые вдруг стали появляться по всему городу в 1977 году.

«SAMO освобождает от ответственности», — значилось в одном месте.

«SAMO кладет конец игре в искусство», — читалось в другом.

«SAMO не вызывает рак у лабораторных крыс», — утверждалось в третьем.

Затем, в 1979 году, был поставлен финальный аккорд: «SAMO мертво».

И SAMO действительно умерло, но умерло фигурально, как умирают художественные группы, когда работавшие вместе люди расходятся в разные стороны. За SAMO стояли два художника. Более известным из них [25]был Аль Диас, который, несмотря на юный возраст, уже давно занимался граффити. Тремя годами ранее его работа попала в книгу Нормана Мейлера о граффити, а о большем признании подпольный художник, пожалуй, не мог и мечтать. Диас работал один, но эту аббревиатуру придумал вместе с другом, причем появилась она в подростковом угаре. Приятели покуривали травку, которую называли «the same old shit» («все то же дерьмо»), что впоследствии сократилось до «same old» и наконец до SAMO. Вдвоем они ходили по городу с баллончиками краски и наносили на стены всевозможные надписи. Затем они поссорились.

В науке нам нравится иметь регуляторы, которые, например, помогают понять, как два начинавших вместе человека со временем расходятся в разные стороны. Мы проводим исследования на близнецах, чтобы увидеть, где природа важнее воспитания, а гены важнее среды, ведь у близнецов одинаковый набор генов. В предыдущей главе описывались академические «близнецы» — ученики, которые с трудом прошли в элитные школы, и их менее удачливые конкуренты, — и анализ их достижений помог нам выяснить, какую роль школы играют в успехе. SAMO позволяет применить условный «близнецовый метод» в искусстве. Два студента одного возраста из одной среды творят произведения искусства, которые невозможно отличить друг от друга. Вдруг они расстаются, и каждый идет своей дорогой. Что происходит потом?

Аль Диас по-прежнему творит в Нью-Йорке, но вполне вероятно, что вы ни разу не слышали о нем. Самым знаменитым его проектом остается SAMO, который канул в Лету почти сорок лет назад, когда его партнер решил работать в одиночку.

Партнер Диаса умер от передозировки в двадцать семь лет. Но его искусство вечно. Всего через два года после появления надписи «SAMO мертво» в нью-йоркском Сохо он нарисовал огромный череп [26]масляными, акриловыми и аэрозольными красками. Недавно эту картину продали за рекордные 110,5 миллиона долларов . Партнером Диаса был Жан-Мишель Баския.

В вопросе успеха Баския и Диас представляют собой поразительный пример того, как начинавшие вместе люди в итоге добиваются совершенно разных результатов. Их карьера началась в одно время, в одном месте. Сначала их работы были практически одинаковыми, но с тех пор Диас творил искусство в относительной безвестности. Баския, напротив, стал сенсацией при жизни и обрел грандиозное признание после смерти.

Как же объяснить такие разные пути Диаса и Баския?

Между ними было важное различие: Диас был одиночкой. Баския, однако, был весьма коммуникабельным. Это было очевидно даже в те годы, когда они подростками творили SAMO, и Диас настаивал, чтобы они держали свои имена в тайне. А Баския? Он рассказал об их проекте журналу The Village Voice , получив за информацию сотню долларов.

Такое различие между партнерами было частью закономерности [27]. Баския устанавливал связи в мире искусства, словно знакомясь с посетителями вернисажа. Дерзкий юнец, он не побоялся подойти к Энди Уорхолу, считавшемуся в те годы патриархом нью-йоркского искусства, и уговорил его купить одну из нарисованных им открыток, которые он продавал на улице. По максимуму использовав этот случай, Баския выстроил продуктивные отношения с Уорхолом, с которым работал до конца своей жизни. Хотя Баския не учился в Школе изобразительных искусств, он часто заглядывал туда. Там он в конце концов познакомился и стал встречаться с Китом Харингом, который вскоре стал одним из самых ярких художников Нью-Йорка. Баския также подружился с продюсером кабельной телепрограммы TV Party и стал появляться на экране, что сделало его довольно узнаваемым в городе.