Эми Ньюмарк - Куриный бульон для души. Мы сильнее наших страхов [101 история о людях, которые рискнули ради мечты] [litres]

– Хорошо.

Мой голос звучал вяло, в нем не было ни тени энтузиазма.

Всю следующую неделю Кендалл подготавливала наши заявления. А я не могла понять, зачем согласилась. Я не горела желанием поехать и не взвесила все за и против. Может, моя дочь знала что-то, чего не знала я? Возможно, оказание помощи другим исцеляюще действовало на убитых горем вдов.

Помогать другим – это всегда хорошо, но неужели нельзя было найти проект где-нибудь поближе, например в Огайо? Мне обязательно нужно было ехать в страну, языка которой я не знаю? В страну, где были такие названия национальных блюд, которые я не могла выговорить. Я снова подумала, что не смогу помочь этим девушкам, которым пришлось пройти через невообразимые, адские страдания.

В январе я решила прийти на первое собрание церкви, посвященное поездке, вместе с Кендалл. Еще оставалось время, чтобы понять, что делать дальше. В большом конференц-зале некоторые были моложе меня, но я была не самая старшая. Здесь собрались несколько девушек и юношей, которые стремились изменить мир к лучшему. Рядом со мной сидела пожилая пара. Я чувствовала себя крайне неловко. Где было мое место? Я была не молодая, но и не старая. Моего мужа уже не было в живых, но у меня все еще было ощущение, будто я замужем. Организатор встречи сказал, что нам нужно заполнить кое-какие документы и посмотреть видео. Потом мы отвечали на вопросы и опять заполняли какие-то бумажки. Никто не посмотрел на меня и не сказал: «А вы что здесь забыли?» Я решила почитать брошюру, которую мне выдали.

Когда в апреле мы сели в самолет, я почувствовала неожиданное облегчение. Решение принято, назад пути нет, можно перестать мучать себя сомнениями. И потом, жить и работать бок о бок с дочерью – что может быть лучше? Дышать стало легче.

Я была в незнакомой стране, ела незнакомые блюда и общалась с девушками, которых когда-то похитили и продали в сексуальное рабство. Одна из них рассказала, что ее продал родной дядя, когда ей было девять лет. Вызволили ее только в семнадцать. Но большинство девушек не говорили о прошлом. Они смотрели в будущее. Ходили в школу, строили планы и лелеяли мечты.

Все, что я могла для них сделать, – стать им «мамой» на эти дни: улыбаться вместе с ними, радоваться их шуткам, смеяться, когда я неправильно произносила слово или имя. Мы пели знакомые песни на разных языках, мастерили вещи своими руками и вместе готовили.

Однажды вечером я сидела на полу с пятью девочками и собирала пазлы. Я отклонилась назад, оперевшись на локти, и почувствовала, будто голос накрыл меня волной. Ты именно там, где должна быть.

С тех пор как я вернулась из Индии, я научилась справляться с бытовыми обязанностями без Тома. Теперь я могу поменять фильтр в водонагревателе, включить газонокосилку и ухаживать за двором и даже купить новую машину. Для большинства людей эти дела покажутся пустяковыми, но для меня стали прорывом. До путешествия в Индию я бросалась в слезы, когда мне нужно было открыть ящик с инструментами мужа, чтобы взять отвертку.

Индия расширила мои горизонты. Благодаря этому опыту я нашла в себе внутренние силы. Те стойкие, смелые девочки, которым я поехала помогать, на самом деле помогли мне . После всего того, что им пришлось испытать, они научили меня смотреть в будущее.

Провожая меня на пенсию, коллеги преподнесли мне милый подарок: подушку и тканое одеяло с изображением университетского здания, где я проработала последние десять лет. Когда принесли праздничный торт, моя подруга с мечтательным видом сказала:

– Я представляю, как ты сидишь в кресле-качалке, укрывшись этим пледом, с кружечкой чая и хорошей книгой.

Подруга разделяла мою любовь к чаю и книгам. По ее голосу слышно было, что именно так она представляла себе идеальную пенсию. Я улыбнулась и кивнула, все это время думая про себя: у меня найдутся более интересные занятия перед тем, как я усядусь в кресло-качалку!

Не прошло и шести месяцев с тех пор, как мы с мужем вышли на пенсию, как самолет унес нас в самое большое приключение в нашей жизни. На всю зиму мы отправились в регион Лангедок-Руссильон во Франции. Нам было страшно покидать холодную, снежную северную часть штата Нью-Йорк, которую мы называли домом последние сорок лет. Но три месяца за пределами страны помогли бы нам понять, стоит ли переезжать за границу после выхода на пенсию.

Мы довольно долго рассматривали разные варианты. Среди наших знакомых было много «снегирей» – людей, которые сбежали от суровых зим, купив себе второй дом во Флориде или еще где-нибудь на юге. У нас же были корни в Европе: у моего мужа – в Ирландии, а у меня – в Польше. Мы любили историю, искусство и архитектуру и поэтому начали думать о том, чтобы перебраться в какую-нибудь теплую европейскую страну.

Валяться на пляже не для нас, но хотелось жить рядом с морем. Бывать на природе мы любим не меньше, чем бродить по музеям и замкам. Поэтому остановили выбор на маленьком уголке на юге Франции, совсем не далеко от границы с Испанией.

Тогда был не сезон для туристов, поэтому нам удалось дешево снять дом в прибрежной деревушке. И Средиземное море, и предгорья Пиренеев были всего в нескольких минутах ходьбы. К тому же, если не считать стоимости билетов, трехмесячное пребывание во Франции обойдется нам дешевле, чем зима во Флориде.

Мы решили придерживаться нескольких простых правил. Никаких роскошных отелей, частых походов в ресторан или экскурсий. Будем жить как местные, а не как туристы, везде ходить пешком или ездить на автобусе или на трамвае – так мы лучше разведаем обстановку. Вместо супермаркетов или больших торговых центров будем покупать товары у местных фермеров и ремесленников. Хотелось пробовать местное вино и сыры, покупать хлеб в пекарне, а мясо в лавке.

Нужно признать, что мы испытали культурный шок. Оба два года учили французский в университете, но это было сорок лет назад. Единственное, что осталось у меня в памяти, – А quelle heure est le petit dеˆjeuner? Очень хорошо, если вы можете спросить, когда подают завтрак, но эта фраза пригодится вам только раз в день.

Мы вооружились аудиозаписями и рабочими тетрадями, но большую часть слов выучили просто потому, что жили в языковой среде. Помогали телевидение и газеты на французском, мы уже могли попросить в магазине вино, хлеб или сыр – с ошибками, но все же можно было понять. Наши соседи-французы были доброжелательны и помогали, чтобы мы не останавливались на достигнутом.

Однако наше пребывание в Европе дало нам гораздо больше, чем просто языковую практику. Я страдаю от артрита коленных суставов, поэтому, живя в Штатах, я по возможности старалась не подниматься по лестницам и не взбираться по холмам. За те три месяца, что мы прожили во Франции, я сходила в поход в предгорья Пиренеев, поднялась по двумстам каменным ступеням одной из самых высоких колоколен в нашем регионе и бесчисленное количество раз пересаживалась с одного поезда на другой.