Донни Эбенштейн - Сила эмпатии

Возможно, разрыв тягостных отношений с Барни станет для Алисы облегчением, а перспектива самостоятельно открыть новую компанию покажется ей весьма привлекательной. Если Далию заставляет морщиться одна лишь мысль о том, что она лишится хорошей няни, то она поймет, что безалаберность Бетти — малая плата за все ее положительные качества. Это упражнение полезно потому, что оно обращается не к рассудку, а к эмоциям, и выбор приходит сам собой.

Еще один способ определить, настало ли время уйти, — задать прямой вопрос оппоненту. Алиса может спросить Барни: «Как ты думаешь, нам стоит продолжать работать вместе?» Возможно, его ответ поможет ей прояснить собственные чувства. Если он тоже хочет расстаться, то обсуждение этого вопроса будет мирным и конструктивным.

Вы можете ощутить б о льшую свободу, сделав темой обсуж­дения собственно конфликт. Далия может сказать Бетти: «Я считаю вас прекрасной няней, но кое-что меня не устраивает, например когда вы просите отгул в последнюю минуту. Я думаю, это портит наши отношения, и меня это беспокоит. Что об этом думаете вы?» Если Бетти откажется планировать отгулы заранее либо согласится на это лишь для вида, Далия увидит, что ситуация вряд ли улучшится.

Этот способ труднее, чем размышления о худшем исходе, и в каком-то смысле рискованнее. При этом обсуждать болезненную тему с равным или подчиненным не то же самое, что с начальником. Разговор с тем, кто стоит выше вас, опаснее. И все же, если вы окончательно зашли в тупик и подумываете об уходе из ситуации, то, возможно, игра стоит свеч. Прислушиваясь к смыслу и тону реплик оппонента, вы поймете, что делать: ждать улучшения, смириться с ситуацией или покончить со всем этим.

ЗА ПРЕДЕЛАМИ РАЗУМНОГО РИСКА

В некоторых экстремальных ситуациях нельзя ждать, пока иссякнут все возможности ее улучшить. Если, например, существует угроза для вашего здоровья или вы являетесь жертвой насилия, убегайте немедля.

Однажды я проводил тренинг для руководителя по имени Пол, который получил одногодичное назначение на едва сводившую концы с концами фабрику. Его задачей было наладить производство, уволить плохих работников (таких, к сожалению, было большинство) и набрать на их место новых. Старые рабочие, объединенные в профсоюз, энергично сопротивлялись происходящему и боролись не на жизнь, а на смерть. Самые ужасные отношения у Пола сложились с главой местного профсоюза, который поливал его грязью в публичных выступлениях и в печати. Друзья Пола, соседи и родственники читали о нем порочащие статьи, Пол сгорал от стыда, но не мог сделать так, чтобы о нем перестали сплетничать на каждом углу. Все эти трудности подкосили Пола: его здоровье ухудшилось. За время работы на фабрике он покрылся нервной сыпью и потерял больше десяти килограммов.

Через полгода после назначения на Пола было жалко смотреть. Он размышлял, оставаться ему на месте и довести дело до конца или уйти с поста. Возможно, он справился бы лучше, если бы с самого начала более искусно выстроил отношения со старыми работниками, но сейчас, полгода спустя, сомнений не было: оставаться на посту — значит, неоправданно рисковать своим здоровьем. Увидеть ситуацию глазами рабочих, посмотреть на себя со стороны — все эти приемы потеряли актуальность. Полу нужно было спасать себя.

Еще одна ситуация, в которой лучшим решением будет уход, — угроза бизнесу. Джозеф — CEO[5] инвестиционной компании со штаб-квартирой в Нью-Йорке и крупными представительствами в других городах мира. Во главе лондонского офиса стоял талантливый, но излишне энергичный управляющий директор по имени Люк. Он часто ссорился с Джозефом по поводу того, что компания якобы относится к лондонскому офису хуже, чем к остальным представительствам. Джозеф отрицал это обвинение, но Люк стоял на своем.

Компания готовилась к выходу на IPO («первичное размещение акций на фондовом рынке»), поэтому Джозеф стремился избежать любых пересудов по ее поводу. Он попросил Люка не афишировать их разногласия по крайней мере до тех пор, пока не будет завершено IPO. Но, несмотря на многочисленные просьбы, Люк не изменил своего поведения. Он продолжал поносить центральный офис в разговорах с подчиненными и клиентами.

Противостояние Джозефа и Люка достигло предела. Они вошли в клинч. Джозеф пытался преодолеть разногласия, но так и не преуспел. Как долго еще Джозеф должен был продолжать попытки?

В данном случае, когда над бизнесом нависла серьезная угроза, а времени оставалось в обрез, компания поступила единственно разумным способом — Люка уволили (что тоже своего рода уход из ситуации). Слишком велик был риск. Поскольку Люк отказывался сменить линию поведения и подвергал опасности всю компанию, здравый смысл указывал, что компания должна расстаться с Люком.

ВОПРОС ПРИНЦИПА

Уход из ситуации становится лучшим решением, когда эта ситуация противоречит вашим жизненным принципам.

У Дэни (занимает должность исполнительного директора по продажам в ИТ-компании и подает большие надежды) возникли серьезные разногласия с непосредственным начальником, Норрисом. Под руководством Дэни было проведено несколько сложных проектов, однако Норрис никогда не отдавал им должное сам и не отмечал успехи Дэни, когда общался с вышестоящим начальством. Кроме того, на собраниях Норрис позволял себе отпускать некорректные замечания, ставившие Дэни в неловкое положение. При попытке Дэни обсудить этот вопрос Норрис ответил: «По-моему, все это блажь. Просто мы в команде так шутим, не принимай близко к сердцу». Застойная ситуация затягивала Дэни, и было совершенно непонятно, как исправить дело.

Казалось бы, классическая ситуация, в которой Дэни можно посоветовать проявить гибкость мышления и переместить перспективу, чтобы выстроить более конструктивные отношения с начальником.

Но если я скажу вам, что Дэни — это женщина, причем единственная женщина в коллективе, и что, по ее наблюдениям, с мужчинами Норрис ведет себя совершенно иначе? Таким образом, Дэни уверена, что поведение Норриса обусловлено гендерными стереотипами. Теперь вы видите ситуацию в другом свете? Думаю, да. Ситуация становится иной даже на юридическом уровне: гендерная дискриминация недопустима и преследуется по закону во многих других странах. Кроме того, Дэни, несомненно, не стоит пытаться рассказать версию Норриса. В самом деле, если в основе позиции Норриса лежит уверенность, что с женщинами нужно обращаться не так, как с мужчинами, то речь идет о столкновении основных жизненных ценностей, и мы не станем советовать Дэни признать правомочность чужой точки зрения. В такой ситуации наиболее осмысленным решением будет выход из нее — возможно, Дэни предаст дело широкой огласке, попросит о помощи со стороны, уволится и/или подаст иск.