Роберт Райт - Буддизм жжет! Ну вот же ясный путь к счастью! Нейропсихология медитации и просветления

7. Согласно более широкой и распространенной трактовке второй проповеди Будды, «я» просто не существует. Такая интерпретация в том или ином виде представлена в разных буддистских текстах. Идея о том, что в нашем разуме нет «управляющего», нет никакого «я», от которого исходят мысли и поступки, во многом подтверждается современной психологией, собравшей немало доказательств, что сознательное «я» отвечает за наши поступки в куда меньшей степени, чем мы привыкли думать. Многие психологи, особенно эволюционные, являются приверженцами «модульной» модели психики. Она во многом подтверждает точку зрения, что никакого «управляющего директора» в нашей голове нет. Модульная модель психики позволяет также объяснить ощущение, что «мысли думают сами себя», свойственное многим продвинутым адептам медитации. В общем, то, что я ранее назвал внутренним опытом бессамости – опытом, который заставляет нас задуматься о том, правда ли наши мысли и чувства исходят от нас самих, а также ставит под сомнение существование некоего главенствующего «я», – находит подтверждение как в экспериментальной психологии, так и в преобладающих представлениях о том, как естественный отбор сформировал наш разум. (См. главы с 6–8.)

8. То, что я называю внешним опытом бессамости , – ощущение, будто границы «я» стерлись и с самого начала были достаточно иллюзорными, – не имеет подобных эмпирических или теоретических подтверждений. Более того, я бы сказал, что внешняя разновидность этого опыта в принципе не может подтверждаться так же, как и внутренняя, потому что она в большей степени относится к метафизике, а не к психологии (в том смысле, конечно, в каком этим термином оперирует популярная психология, а не в эзотерическом). В то же время при изучении некоторых положений эволюционной биологии возникает ощущение, что границы личности достаточно произвольны. То есть, в свою очередь, определенное размывание этих границ может считаться не менее точным восприятием себя, чем наше обычное чувство границ собственного «я» . (См. главы 13 и 15.)

9. Помимо вопроса о том, насколько наше обычное и альтернативное восприятие своего «я» справедливы в метафизическом смысле, остается вопрос о том, насколько то или иное восприятие себя хорошо с нравственной точки зрения. Чувство размытия границ личности (обычно в паре с «внутренним» опытом бессамости в виде снижения уровня идентификации с побуждениями, выгодными для нас лично) ведет к понижению приоритета «своих» интересов над интересами других. Приближает ли это конкретного индивида к нравственной истине? Если рассмотреть вопрос с точки зрения эволюционной биологии, то ответ – да. (См. главу 15.)

10. Наличие «скрытой сущности» в окружающих нас живых существах и объектах, согласно буддистской доктрине пустоты, является иллюзией. Эта иллюзия встроена в нас естественным отбором, чтобы определять значимость отдельных предметов и явлений в соответствии с дарвинистскими интересами каждого отдельного организма. (См. главы 10–11. Дарвинистские доводы в пользу идеи пустоты разительно отличаются от традиционных буддистских, но на самом деле одно другому не противоречит.) Видение некой эмоционально окрашенной сущности за элементами окружающего нас мира не всегда ведет к страданиям, но нередко именно так и бывает, особенно если «сущность» приписывается человеку или группе людей. (См. главу 12.) Поэтому знание о том, что сущность – это порождение нашего восприятия, а не объективная реальность, может быть очень полезным, особенно в сочетании с медитационными практиками, позволяющими уменьшить ощущение сущности или вовлеченность в него. Продвинутые адепты медитации, рассказывающие о том, что их чувство сущности практически исчезло, – то есть о том, что они испытывают пустоту или бесформенность в довольно широком смысле, – выглядят весьма счастливыми и, по моему скромному опыту, благожелательно настроенными людьми. (См. главу 13.)

11. Предыдущий пункт о «скрытой сущности», которую мы склонны видеть во всем, – лишь одна из иллюстраций к более широкому утверждению о том, что отсутствие ясного взгляда на мир ведет к том у, что мы не только страдаем сами, но и заставляем понапрасну страдать других. А более ясное видение мира, напротив, сделает нас не просто более счастливыми, но и более нравственными. Конечно, это не гарантировано. История знает очень продвинутых адептов медитации, которые, судя по всему, были чрезвычайно счастливыми, однако очень нехорошими людьми. Тем не менее существует достаточно тесная связь между психологическими механизмами, заставляющими нас страдать, и механизмами, заставляющими плохо обращаться с окружающими. Эта связь позволяет утверждать, что буддистский рецепт уменьшения или прекращения страданий сделает нас не только счастливее, но и лучше. То, что подобная нравственная эволюция отнюдь не гарантирована, – причина, по которой в буддизме практика медитации обычно сопровождается этическими наставлениями. (См. главу 16.)

12. Множество буддистских постулатов, включая некоторые из перечисленных в этой книге, связаны с «осознанием обусловленности» или, грубо говоря, причинности. Медитация осознанности включает в себя повышенное внимание к причинам нашего поведения – к том у, как восприятие влияет на наше внутреннее состояние и как это состояние ведет к переменам в поведении. Подобная внимательность подразумевает осведомленность о важнейшей роли чувств в цепочке причинно-следственных связей – роли, которая сформирована естественным отбором, встроившим чувства в «программное обеспечение» нашего мозга. Важно помнить, что медитационные практики, ведущие к осознанию существования подобной взаимозависимости, помогают нам вмешиваться в ход событий и выходить из-под привычного влияния. Говоря более широко, именно это понимается в буддизме под освобождением – возможность сбросить цепи причинности, которых мы прежде не замечали. (См. главу 14.)

Это – главные соображения, которые, как мне кажется, оправдывают название этой книги – «Почему истина в буддизме». Но на этот вопрос можно ответить и проще: потому что все мы – животные, созданные естественным отбором. Именно он встроил в наш мозг механизмы, которые ранним буддистским исследователям удивительным образом удалось изучить и оценить, несмотря всю ограниченность их научных ресурсов. А сегодня, в свете современного понимания естественного отбора и созданного им человеческого мозга, мы можем представить новые доказательства справедливости их наблюдений.

Когда пишешь книгу о буддизме, в терминологическом плане сталкиваешься с несколькими трудностями.