Рич Карлгаард - Поздний расцвет [Как взрослым добиться успеха в мире, одержимом ранним развитием] [litres]

Тем не менее сострадание часто приносят в жертву раннему успеху. В беспощадной битве за высокие оценки на экзаменах или за большое богатство, многие из нас упускают из вида доброту и сострадание. Оказывается, студенты колледжей все реже проявляют заботу о благополучии других людей (8). Процесс начался в 1990-х годах и достиг пика за последние тридцать лет. Конвейер раннего успеха привел к кризису сочувствия.

Сталкиваясь в жизни с плохим и хорошим, поздние цветы приобретают более выраженную способность к состраданию. У них хорошее рефлективное мышление (9), в них меньше эгоцентризма (10), и они лучше понимают проблемы других людей – все это психологи называют более выраженным просоциальным поведением. Оно способствует глубокому пониманию противоречий и негативных черт человеческой природы, поэтому нам легче прощать, понимать и сострадать. Поздние цветы идут по жизни «более живописной тропой», совершают ошибки, набивают шишки и оступаются, обретая понимание сути вещей. Они стремятся использовать опыт, чтобы встать на место другого человека и помочь ему. Сострадание приносит пользу и тому, кто его проявляет, и тем, на кого оно направлено.

Один ученый считает, что развитие под влиянием опыта «сокращает эгоцентризм». Дэниел Гоулман, автор книги «Эмоциональный интеллект» [43] Гоулман Дэниел. Эмоциональный интеллект. Почему он может значить больше, чем IQ. – М.: МИФ, 2019. , называет такой путь «расширяющим горизонты» (11). Вне зависимости от того, как определять способность к состраданию, она позволяет нам лучше понимать людей, с которыми мы общаемся и работаем, и даже тех, кем мы руководим.

Может показаться, что сострадание носит чисто альтруистический характер. Однако тот, кто отдает, получает не меньше, чем принимающий. Дэниел Браун, в 2013 году написавший книгу «Мальчики в лодке» [44], рассказывает историю о восьмерке гребцов (12), которые участвовали в Олимпийских играх 1936 года. Молодые американцы из Вашингтонского университета, рожденные в эпоху Великой депрессии, были не профессиональными гребцами, а любителями, объединившимися вокруг необычного тренера. (Эта книга напоминает фильм 1981 года «Огненные колесницы» об английском бегуне-спринтере из Кембриджа, который нанял профессионального тренера, нарушив неписаный код любительского спорта, принятый в 1920-х годах). Браун приводит историю одного из гребцов, Джо Ранца, который вырос в такой бедной семье, что в двенадцать лет его просто выгнали из дома – у родителей не хватало еды на всех. Мальчику пришлось самому заботиться о себе. Обо всем этом Браун узнал от сестры Ранца. Почти через семьдесят лет она не могла сдержать слез, когда рассказывала, как больно было смотреть на брата, выходящего из дома с холщовым мешком в руках.

История Джо Ранца стала стержнем, вокруг которого крутится вся книга. Как мог выжить такой юный подросток? Какие эмоциональные травмы он пережил? Как он смог снова доверять людям и стать членом команды гребцов, где доверие – важнейшее качество, иначе они не смогут слаженно работать?

Браун начал работать над «Мальчиками в лодке», когда ему было сильно за пятьдесят. На момент выхода книги – шестьдесят два года. Его детище попало в список бестселлеров New York Times и сохраняло эту позицию в течение двух лет. «Я не мог написать такую книгу в тридцать или сорок, – говорил Браун. – Это была бы другая книга. Ей бы не хватало глубины повествования». Эмоциональная глубина возникла из сострадания автора к бедам молодого Джо Ранца.

Иногда ошибочно полагают, что сострадание к людям свидетельствует о слабости или излишней эмоциональности. К нему относятся пренебрежительно и говорят, что это чувство приносит выгоду художникам или писателям типа Брауна. Тем, кто зарабатывает описанием жизненного пути и переживаний человека, но не тем, кто живет среди «акул» бизнеса. Однако, на самом деле, сострадать очень трудно и это требует мужества. Чтобы продемонстрировать истинное сострадание, иногда нужно принимать сложные решения и сталкиваться с жестокими реалиями.

Многие из лучших руководителей в бизнесе, армии и политике обладают особым состраданием, которое вырабатывается, когда человек идет нетрадиционным путем. Шимул Мелвани из университета Северной Каролины обнаружила, что хорошим руководителем на любом уровне становится тот, кто умеет быть сострадательным (13). Такие руководители обладают особой силой, они более заинтересованы в своем деле, и за ними охотнее следуют люди.

Стиль управления, в котором сочетаются сострадание, самобытность, честность и искренность, вызывает у сотрудников желание работать (14). Все это ведет к лучшим результатам. В 2012 году ученые обнаружили, что у обладающих состраданием руководителей на 27 % меньше сотрудников берут больничный лист (15) и на 46 % меньше выходят на пенсию по инвалидности. Другая группа ученых провела обзор различных исследований и пришла к заключению, что «дальновидный, гуманный и практичный генеральный директор возвращает прибыль в размере 758 % за 10 лет, по сравнению с обычными 128 %» (16). Профессор Мичиганского университета Ким Камерон объясняет, что способные к состраданию руководители «достигают более весомых успехов, в том числе финансовых; ими больше довольны клиенты и сотрудники» (17).

Сострадание приносит реальную прибыль (18). У поздних цветов есть преимущество: мы приобретаем более выраженную способность к этому чувству за годы проб и ошибок, повторных стартов и испытаний. Все это способствует развитию у нас критического мышления, позволяет видеть ситуацию в целом и принимать оптимальные решения. Мы можем стать увлеченными художниками, хорошими руководителями и успешными бизнесменами. Такие качества не могут не заслуживать признания и особого внимания со стороны компаний и специалистов по подбору персонала. Автор книги «Путь счастья» (на русском языке не публиковалась), Эмма Сеппала, заявляет, что «сострадание приносит пользу человеку лично и улучшает отношения с людьми, в том числе длительные. Кроме того, сострадание к другим благоприятно влияет на здоровье».

В восемь лет Майкл Маддаус получил травму – обычное дело в бедном районе, где он жил. Его детство прошло в Миннеаполисе. Мама работала официанткой на двух работах, а за ним приглядывала бабушка. Они втроем жили на третьем этаже в старом кирпичном доме без лифта. Жизнь была нелегкой, но «потом все и вовсе покатилось под откос», – рассказывает Маддаус (19). «Бабушка умерла и оставила после себя пустоту. В доме поселился отчим, у которого постепенно развился настоящий алкоголизм».

Мать Маддауса тоже начала пить, неделями лежала в кровати и просила сына приносить ей еду и выпивку. Отчим просиживал дни на кухне с коктейлем, глядя в окно. «В алкогольном тумане я потерял мать. В то время я начал жить на улице и притягивать к себе неприятности». Подростком Маддаус прибился к банде, которая грабила магазины и угоняла машины. Ему еще не исполнилось восемнадцати, а его уже арестовывали двадцать четыре раза.