Дэвид Брукс - Общественное животное. Тайные источники любви, характера и успеха

Бесчисленные консультанты оттачивали на Грейсе свое мастерство. Нельзя говорить просто «семьи» – надо говорить «семьи трудящихся». Ни в коем случае не говорите «потратить» – говорите «инвестировать». Это жонглирование словами должно было вызывать нужные ассоциации в умах избирателей.

Основная часть кампании проходила, однако, вдали от кандидата, и заключалась она в работе консультантов, готовивших предвыборные телевизионные ролики. Эти ролики предназначались для избирателей, абсолютно не интересовавшихся политикой и прискорбно невежественных в вопросе о том, какие идеалы отстаивал кандидат.

То и дело всплывали странные и даже нелепые темы, выливавшиеся в ожесточенную перепалку между кандидатами. Например, Грейс и его оппонент целую неделю обвиняли друг друга в том, что все больше детей в стране страдают ожирением, хотя было абсолютно непонятно, какое отношение они оба имеют к проблеме и как они собираются ее решать. Незначительный кризис в Ливане стал поводом для следующего поединка, при этом каждая сторона демонстрировала твердость и решительность, клеймя противника за предательство национальных интересов. Возникали и гротескные скандалы по совершенно ничтожным поводам. Люди из штаба Грейса пришли в ярость, когда кто-то «слил» им из штаба противника служебную записку под заголовком «Как нам их нае…». При этом никому бы в голову не пришло возмутиться по поводу бумажек в собственном штабе, в которых подобная лексика встречалась в отнюдь не меньшем изобилии.

Вообще весь процесс казался невероятно глупым и мелочным. Но Гарольд все же не мог иронически отстраниться от него, потому что во всех этих событиях чувствовался накал неподдельной страсти. Тысячи, а иногда десятки тысяч людей диким ревом выражали свою поддержку Грейсу. Иногда это напоминало какую-то разнузданную языческую вакханалию.

Учитывая все, что он до этого знал о жизни, Гарольд пришел к выводу, что все эти предвыборные банальности на самом деле играют роль триггеров, спусковых крючков. Они действительно запускали цепи ассоциаций в головах людей. Как-то Грейс провел целый час на фабрике по изготовлению флагов, где его фотографировали в самых разных ракурсах. Казалось бы, невозможно придумать ничего глупее {448} 448 Ran R. Hassin, Melissa J. Ferguson, Daniella Shidlovski, and Tamar Gross, «Subliminal Exposure to National Flags Affects Political Thought and Behavior,» Proceedings of the National Academy of the Sciences 104, no. 50 (December 2007): 19757-61. , чем вид Грейса, держащего в руках сразу несколько американских флагов самых разнообразных размеров, но каким-то непостижимым образом это зрелище запускало в мозгу избирателей нужные подсознательные ассоциации.

В другой раз, в долине Монументов, Грейса взгромоздили на что-то вроде верстака, и он обратился с него к избирателям, возвышаясь на фоне пейзажей, в которых были сняты все эти вестерны с Джоном Уэйном [127] Джон Уэйн ( John Wayne, 1907-1979) – американский киноактер, «король вестерна». . Импровизированная шаткая конструкция тоже помогла навеять нужные ассоциации.

Устроители и организаторы кампании иногда и сами не до конца понимали, что они делают. Они жили в вихре хаотических данных. К каким только ухищрениям они ни прибегали, надеясь, что какие-то из этих данных заставят что-то щелкнуть в мозгах избирателей. Они придумывали какую-нибудь фразу, вставляли ее в речь Грейса, а потом наблюдали, кивнут ли люди в знак согласия, слыша эту фразу. Если публика кивала, фразу сохраняли в речи, если нет – вычеркивали.

У электората, казалось, были какие-то скрытые эрогенные зоны. Консультанты, словно неумелые любовники, пытались нащупать их методом проб и ошибок. Два предвыборных штаба могли вести ожесточенную дискуссию о налогах, но на самом деле спор шел о неких глубинных ценностях, которые не назывались вслух, но тем не менее задевали людей за живое. Кандидаты спорили о материальных вещах, простых и вроде бы всем понятных, но на деле разговор шел о духовных ценностях: кто мы и какими мы должны быть?

Однажды во время очередного перелета Гарольд попытался изложить Эрике и Грейсу свою теорию о том, каким образом, например, отношение к энергетике может запустить дискуссию о ценности природы, общества и развития личности. Конкретная проблема должна быть всего лишь триггером, провоцирующим цепь размышлений о духовных и моральных ценностях. Но Грейс был утомлен настолько, что не мог следить за логикой Гарольда. Во время перелетов он попросту отключал мозг, давая ему немного передохнуть. Эрика сидела рядом, стуча по кнопкам своего «Блэкберри». Гарольд умолк, и после паузы Грейс устало произнес:

– Все это было бы страшно интересно, если бы мы сейчас не сидели по уши в дерьме на самой середине дистанции.

Но Гарольд продолжал наблюдать, ведь он по природе своей был наблюдателем. Под бурной поверхностью обвинений и контробвинений соперничавших кандидатов он разглядел течение важнейших дискуссий, в ходе которых многое обсуждалось без слов. Этот невидимый спор о важнейших вещах глубоко трогал душу нации и делил ее на два непримиримых лагеря.

Один из таких подспудных споров касался природы лидерства. Оппонент Грейса похвалялся тем, что доверяет своему природному чутью, принимает решения быстро и сразу начинает их выполнять. Он утверждал (и при этом бессовестно лгал), что не тратит времени на чтение «заумных книг» и газет. Он рисовал себя как человека действия, верного друзьям, сурового к врагам, как человека, принимающего быстрые и сильные решения.

Грейс, с другой стороны, воплощал тип рассуждающего лидера. Он производил впечатление человека, который много читает, тщательно обсуждает возникшие проблемы, вникает в нюансы и различает оттенки. Он производил впечатление осмотрительного, умного, пытливого и спокойного человека. Иногда, давая интервью, он старался создать впечатление, что читает больше, чем это было на самом деле. Итак, в предвыборной гонке соперничали два представления о природе лидерства.

Другой подразумеваемый спор касался нравственных устоев нации. Самый простой способ выяснить, кто будет голосовать за, а кто против Грейса, заключался бы в том, чтобы спросить избирателей, ходят ли они в церковь. Люди, посещающие церковь раз в неделю или чаще, скорее всего, проголосовали бы против Грейса. Люди, которые вообще не ходят в нее, скорее всего, проголосовали бы «за». И это несмотря на то, что сам Грейс был верующим человеком и посещал церковь регулярно.

Тем не менее схватка этих двух людей и их партий поставила избирателей по разные стороны невидимых моральных баррикад. Люди по одну сторону считали, что Бог играет важную роль в человеческих делах. Люди по другую сторону в это не верили. Люди из первого лагеря говорили о необходимости подчинения Божьей воле и о незыблемых, установленных Богом нравственных моральных правилах. Люди из противоположного лагеря не любили говорить о таких вещах.