Николай Государев - Треугольный человек

Резкое изменение социальных или биологических условий, тупики и кризисы одностороннего развития — переломные моменты, подвигающие к перемене ведущего способа деятельности как стратегии жизни. Однако тактические переходы с одной психической активности на другую совершаются по многу раз.

Три биоритма — физический, эмоциональный, интеллектуальный, — чередуясь, определяют пик активности тела, души, ума. И, соответственно, предрасположенность к состояниям, оптимальным проявлениям потребностной, мотивационной, целевой психических активностей.

Однако микроциклы биоритмов жестко не обусловливают состояния. Вмешательство социальных детерминант здесь сильнее.

Развитие человека — восхождение по спирали. Проходят мезоциклы отрицания то потребностной, то мотивационной, то целевой активности. На каждом возвратном витке мезоцикла идет обогащение первичных вторичными, вторичных третичными чертами характера, а во многих судьбах — восхождение от психологической защиты к воле и творчеству, от слабости к силе и уравновешенности.

Проходят макроциклы — периоды детства, отрочества, зрелости, старения (возврат в детство, но в ином качестве тела: не растущего, а разрушающегося). И здесь биологический возраст часто не совпадает с социально-психическим развитием.

Три царя в голове — подсознание, сверхсознание, сознание, — уступая друг другу верховную власть, но не теряя взаимопонимания, ведут к гармоничному развитию личности, единству тела, души, ума.

Развитие прогрессивно, если идет в направлении от бессознательного эгоцентризма к осознанному альтруизму. Приблизительная этапность такова: эгоцентризм (получать без труда) — эгоизм (властвовать и подчиняться силе) — альтруизм (защищать, наполнять радостью, совершенствовать жизнь, служить правде, истине).

Развитие может приобретать течение патологическое (дефект), невротическое (хроническое несоответствие притязаниям биологических возможностей и социальных условий), тупиковое (моноактивность), гармоничное (кризисное или бескризисное).

Феномен так называемого нормального человека обусловлен приспособлением к стандартам социальной жизни. Анормальная психика — выход за рамки ГОСТа, будь причиной тому особые обстоятельства наследования, воспитания или других прижизненных социальных и физических воздействий. Как бы там ни было, механизм отражения мира становится иным по сравнению с человеком нормы. Вдохновенный творец, галлюцинирующий сумасшедший, ясновидящий экстрасенс — их объединяет один существенный признак: психический автоматизм. Словно ощущения, образы, мысли управляемы извне.

Поразительно, что социально адаптированный человек (то, что называется — «без проблем»), действующий по неосознанным установкам, рефлексам и навыкам, внушению и конформизму, полагает, будто сам принимает решения. И напротив, когда человек выходит из стереотипов социального реагирования, он испытывает такое чувство, словно действует под диктовку внешних сил (и чем дальше выходит, тем сильнее чувствует).

Поскольку психика сочленена из трех принципиально отличных сфер отражения — сенсомоторного аппарата подсознания, эмоционального аппарата сверхсознания, вербального аппарата сознания, — психический автоматизм также проявляет себя по-разному, а именно: смутными ощущениями тревоги и импульсами к действиям (подсознание), символами, образами, событийными картинами видений (сверхсознание), потоком словесной информации (сознание). Но есть ли материя (будь то вещество, энергия или информация), которую психика не способна отразить ни ощущением, ни эмоцией, ни мыслью? Мы каждый раз останавливаемся у ее границ в нашей способности ответить на этот вопрос. Однако мы с каждым разом расширяем наше представление о мире — и это вселяет надежду, что психика не исчерпала возможности своего развития.

Триединство вырабатывается в каждом социально адаптированном человеке. Однако в отличие от личности обывателя, в характере выдающегося человека сильно выражены все три психических начала, образующие сочетания творческих и волевых качеств целеустремленного профессионала.

Для наглядности рассмотрим взаимодействие потребностной, мотивационной, целевой активности на конкретном примере. ОЛИМПИО — так называл себя Виктор Гюго, приравниваясь к сверхчеловеку, к божеству. Ну что ж, мне показалось это символичным указанием на выбор иллюстрации. Так проследим же его судьбу по книге «Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго», написанной прекрасным биографом Андре Моруа.

Детство — период жизни, максимально благоприятствующий расцвету потребностной психической активности. Франция. 1802 год (когда в семье Гюго появляется третий сын — Виктор) продолжает эпоху Наполеона Бонапарта. Глава семьи, Леопольд Гюго, делает блестящую военную карьеру. По отцовской линии Виктор наследует кровь гипертимика с сильным мужским началом плейбоя, храбреца, краснобая, прекрасно владеющего языком устным и письменным (сочинительство стихов и пылких любовных посланий).

Кровь эта еще скажет свое слово. Но пока в отличие от своих братьев будущий литературный гений был рожден хилым, болезненно-плаксивым и сразу же стал объектом женской жалости, любимцем матери, попав под ее особую заботу. С позиции биологической слабости в условиях социальной гиперопеки начинает формироваться психика ребенка: меланхолическая обращенность в себя, преобладание чувственного начала над двигательным. Климат, как нельзя более подходящий для взращивания чувственности: женское воспитание (отец редко бывает в семье), обучение вне стен казенного, а следовательно, стригущего под один образец, заведения (за исключением мимолетного пребывания в интернате, показавшегося Виктору каторгой), бездна свободного времени, заполненного чтением. В таких условиях не нужна ни психологическая защита, ни воля — вся потребностная психическая активность может быть направлена целиком в творчество. Биологические предпосылки и социальные условия формирования художественной направленности сливаются воедино. Виктор исписывал стихами целые тетрадки. Он ощупью продвигался вперед, самостоятельно учился размеру, цезуре, рифме.

Характерной особенностью психических процессов восприятия при доминировании первой сигнальной системы является яркое запечатление. В дальнейшем первые впечатления становятся кладезем несметных сокровищ художественного воображения. С этой точки зрения детство Виктора — волшебная сказка. Уже в пятилетнем возрасте он путешествует. Семья едет к отцу, ставшему к тому времени губернатором одной из итальянских провинций, завоеванных французами. Виктору на всю жизнь запомнилось, как он пересекает в дилижансе Францию. Три брата поселились в Неаполе в старинном мраморном дворце, в котором нет-нет да появится с блестящей свитой великолепный в эполетах отец-полковник, любимец брата императора, короля Неаполетанского. А когда в 1811 году Леопольд Гюго, осыпанный наградами и почестями, стал генералом в армии короля Жозефа, важным сановником при его дворе и графом, семья вслед за ним перебирается в Испанию. Виктору к этому времени восемь лет. Путешествующую в парадном экипаже, запряженном шестеркой лошадей, семью генерала на всем пути встречали с почестями. Испанским герцогиням приходилось уступать им дорогу. Древние города Андалузии, испанский колорит, дворцы и виселицы, контрастное соседство роскоши и насилия, золота и крови (которым поражали дороги завоевателей), погружаясь в глубины памяти, будут обрастать причудливыми, чудовищными и величественными кораллами фантазии. Эхо-эффект детского запечатления экстраординарных событий отныне постоянно работает, обогащая литературное творчество Гюго.