Себастьян Юнгер - Племя [litres]

В американских войнах участвует больше индейских солдат, чем представителей любой другой национальности. Они – продолжатели древней культуры войны, которая защищает воина от общества и наоборот. Хотя эти традиции явно потеряли почву после окончания индейских войн, их базовые принципы весьма поучительны. Когда Гомес вернулся домой в Техас, он, в сущности, «ушел в подполье» больше чем на десять лет. Он не пил, но иногда мог выйти в магазин за газировкой и оказаться в Оклахома-сити, не имея ни малейшего понятия о том, как туда попал.

Наконец он начал ходить к терапевту МДВ и одновременно участвовать в традиционных индейских ритуалах. Похоже, это сочетание помогло ему. «Мы проводим много церемоний в ритуальных парильнях, это часть очищения, – рассказывал он. – Церемония поиска видений обычно занимает четыре дня, и вы поститесь все это время, так что ваш организм довольно сильно очищается. Вы очищаетесь от токсинов, так сказать. Вы, в общем-то, находитесь под кайфом».

В 1980-е Гомес испытал на себе чрезвычайно болезненный «танец солнца» – традиционную церемонию индейцев лакота, которая много лет находилась под запретом правительства США. В 1934 году ее наконец-то узаконили. В начале церемонии танцорам в кожу на груди вонзают деревянные шпильки. К шпилькам привязывают кожаные ремешки и прикрепляют их к высокому шесту в центре танцевальной площадки. Под ритмичный барабанный бой танцоры перемещаются по кругу и дергаются на этих ремешках, пока спустя много часов не освобождаются от шпилек.

«Я двигаюсь в танце, вздымаю руки, кричу и вижу, как пронзавшие меня палочки, словно при замедленной съемке, вылетают из моей груди к дереву предков, – рассказывал Гомес. – И я испытал ощущение необыкновенной эйфории и силы, как будто я способен на все. Вот когда начинается исцеление. Вот когда жизнь начинает меняться».

Американские племена по-разному строили свою культуру и экономику, поэтому у них было разное отношение к войне.

Кочевые конные культуры Северных равнин, такие как лакота и шайенны, считали, что война – это способ проявить отвагу для молодых мужчин.

Апачи избегали сражений и предпочитали захватнические экспедиции, для которых требовались хитрость и выносливость.

Оседлые папаго, чья экономика во многом основывалась на земледелии, считали войну формой безумия. Люди, которые были вынуждены отбивать атаки других племен, должны были в течение шестнадцати дней проходить ритуал очищения, прежде чем вернуться в общество. Вся коммуна участвовала в этих ритуалах: считалось, что пагубному влиянию войны подвержены все члены племени. После церемонии воинов считали превосходящими своих собратьев, потому что какой бы ненавистной и безумной ни была война, она все равно приносила мудрость.

После обеих мировых войн индейские ветераны стали проводить традиционные церемонии в своих резервациях, чтобы облегчить возвращение к мирной жизни. Танец тыкв индейцев кайова, в частности, был популяризован на территориях других племен в попытке исцелить психические раны, нанесенные войной. В 1980-е Внутриплеменная ассоциация ветеранов Вьетнама начала проводить ежегодные летние пау-вау в Оклахоме, открытые для ветеранов любой расы. Исполняя танец тыкв, люди волочили за собой захваченные флаги вьетконговцев по той же грязи, в которой их предшественники тащили американские флаги во времена индейских войн. «Воинам нужно было отдать должное, на них возлагалась ответственность за других, за порядок, словом, на них возлагалось лидерство», – заметил один антрополог об этих церемониях.

Современная Америка – светское общество, которое не может просто позаимствовать ритуалы у индейской культуры, чтобы исцелить собственные психические раны. Но дух общественного исцеления и единения, который заложен в основу таких церемоний, – это то, чему можно поучиться.

Во всех культурах церемонии созданы для того, чтобы передать обществу опыт отдельной группы людей. Когда люди хоронят возлюбленных, когда женятся, когда оканчивают университет – они во время соответствующих церемоний транслируют зрителям нечто важное. Танец тыкв позволял воинам показать пережитое на поле боя людям, которых они защищали. Если современная Америка не придумает способы публично бороться с эмоциональными последствиями войны, эти последствия продолжат «прожигать дыру» в ветеранах.

Однажды я принимал участие в конференции, посвященной войне, с писателем Карлом Марлантесом. Карл – мой хороший друг, и я знаю, как он гордится тем, что провел с отрядом морских пехотинцев один из самых трудных боев во вьетнамской войне. В какой-то момент один возбужденный мужчина в зале вдруг вскочил и начал кричать, что он тоже ветеран Вьетнама и что мы с Карлом не понимаем главного о войне, что вся она недопустима, вплоть до мельчайших деталей… и с шумом покинул помещение.

«Вот что случится, – сказал Карл, когда повисла ошеломленная тишина, – если вы действительно позволите ветеранам высказываться о войне».

Вполне возможно, что тот человек не повидал реального боя, а просто испытывал сильные чувства по поводу войны. Или он мог трижды пройти самые тяжелые бои и остаться под сильным впечатлением от того опыта. Так или иначе, ему явно было нужно как-то выплеснуть свои чувства широкой общественности. Современное общество редко дает ветеранам, да и кому-либо еще, возможность сделать это. К счастью, свобода слова означает, что, помимо прочего, ветераны могут встать посреди улицы с рупором и «нарушить общественный порядок».

Достойнее было бы предложить ветеранам по всей стране воспользоваться городским залом в День ветерана, чтобы они свободно могли говорить о пережитом на войне. Кто-то из них скажет, что война – это лучшее, что случилось с ними в жизни. Другие так разозлятся, что их слова будут едва ли иметь какой-то смысл. Ну а третьи станут так горько плакать, что вовсе ничего не смогут сказать. Но подобная общественная церемония наконец-то вернет опыт переживания войны всей нашей нации, вместо того чтобы оставить его только тем людям, кто воевал. Банальная фраза «я поддерживаю наших бойцов» тогда будет что-то значить, когда вы раз в год будете приходить в городской зал, чтобы выслушать этих людей.

В День ветерана в 2015 году городской зал в штате Массачусетс был открыт ради такого события. Зал заполнили несколько сотен человек, которые больше двух часов слушали, как ветеран за ветераном выступают, снимая с себя гнет войны.

Одним из первых говорил ветеран войны в Корее, который пытался вступить в морскую пехоту в пятнадцать лет. Его не приняли, зато взяли троих его друзей, которые погибли в бою и были похоронены рядышком на Окинаве. Несколько лет спустя он отдал им честь у их могил по дороге в Корею.